Не пугайтесь, отчет довольно длинный, писался долго и там очень нервное начало, эти психи уже прошли.
Слив Эмоций
Называется, сходил за хлебушком, в смысле скатался тут я нечаянно на игру, почти случайно - с игры вернулся буйный псих, вернее истерик. Персонаж мальчишка оруженосец Нарохин. Ха, сын огня, фиг вам, скорее сын льда, прозрачен и чист и холоден. Правильно мама его назвала Аурменель - рассветное небо, холодная зеленоватая дымка в прозрачном воздухе, перед тем, как первый луч солнца появится на горизонте.
А теперь лед этот начал таять и из ран начала сочится кровь, блин, так больно после игры мне давно не было.
Понял, что надо играть как то иначе. А то выяснилось, что персонаж был спокойным и ПОФИГИСТИЧНЫМ. Если честно у меня аж сердце зашлось от такого определения, так как персонаж, вернее впечатления персонажа пока слишком свежи в памяти. А потом до меня дошло, что блин, а ведь со стороны не было видно, чего ему стоило это спокойствие. Что я, как игрок, тут слажал по полной, и надо игроку учиться часть внутренней игры выводить наружу. Хотя основной проблемой было конечно то, что мальчишка слишком много думал, причем мозгом, а не чем-нибудь еще, например сердцем, сердцу разрешалось, только болеть, но никак не принимать решения. Хотя какой это нафиг мальчик, такого стремительного взросления мне переживать еще не доводилось. К концу игры он превратился в молодого мужчину с четкими устремлениями стать (как это было обозвано в правилах к игре) Эпическим героем. И он пошел к этой цели. Вот тогда он действительно стал холоден. Когда плечо лорда, за которое он держался, ушло из под рук, он сам встал на ноги. Он повзрослел, ему перестала быть нужна чья-нибудь поддержка, потому что он ее не получал. Наоборот он сам научился ее давать.
В общем Нарохин ушел куда то лесом, буду писать про Аурменеля.
Мальчишка, с обожанием глядящий на своего лорда, в глубине сердца чувствующий, его чистоту и незапятнанность и поэтому выбравший Маглора. Мечтающий служить ему, стать самым лучшим на свете оруженосцем. Мальчишка, который в детстве попал в мясорубку Нирнаэт, она научила его думать, быть осторожным, рассчитывать на разум, сдерживать порывы сердца. Юноша, который действительно ВЕРИТ в хорошее, истово верит, как Исаак идущий на закланье. Таким он начал игру.
Бездумная радость служения тому, кого любишь и уважаешь. Когда любое мелкое поручение воспринимаешь с восхищением и благодарностью.
У меня не получится связного отчета, только низка рваных впечатлений и эмоций.
Лорд Маглор играет на арфе, шум у ворот Маглор вскакивает секунду медлит и, бросив короткое – «Оставляю на тебя» - отдает в мои руки драгоценный инструмент, сжимаю гриф, я к ней даже прикоснуться не мечтал, зная как он дорожит ею, и он ее оставил на меня. Провожу рукой над струнами, не смея их коснуться, уношу арфу и ключ к ней в шатер лорда бережно, укладываю на место.
Гавани захвачены, воинство Первого дома выступает на перехват армии Моргота. Мы с Ниратьяро в самом конце. Ниратьяро и я ровесники, только он оруженосец Келегорма и мой вечный соперник, даже дома, моя мать любит его как второго сына. Вот увидишь, Ниратьяро я буду лучшим оруженосцем своему лорду, чем ты. Я не просто иду, я еще слежу за дорогой позади, так на всякий случай, чтобы первым предупредить, если что. У меня есть мечта, спасти в бою жизнь своему лорду. Когда воинство останавливается напротив осажденных Гаваней, я остаюсь на повороте дороги, чтобы следить за ней. Лорд в окружении братьев и опытных воинов, от мальчишки вроде меня толку не будет, не хочу, чтобы в бою он еще думал или беспокоился обо мне, если это его отвлечет, как когда то отвлекло отца. А вот здесь я пригожусь, и я зорко осматриваю окрестности, высматривая засаду или лазутчика.
Первый визит в Дориат – лордов Майтимо и Макаларэ пропускают внутрь, мы со вторым сопровождающим Вилтинвэ остаемся у ворот, ну и еще с нами небольшое сопровождение из вастаков. Скучно, жрут комары, меня раздражает, что нас не впустили внутрь, оставили вместе с людьми. Проходят какие то непонятные люди парень и девушка и их почему то пропускают, хотя их тоже впервые видят в Дориате. Мне не нравится, что неизвестным людям больше почтения, чем сопровождению лордов Первого дома. Из лесу выходит стройный изможденный эльф, черные волосы перепутаны, в них седые пряди, глаза блуждают. Вместо закрытых ворот и людского гарнизона они видят, что-то совсем иное… Другие леса, другое небо звездное, как в давние времена, до восхода луны и солнца. Он призывает майа Мелиан и Элу Тингола, неужели он не знает, что Тингол погиб, а Мелиан ушла. Он говорит о зеленом острове на реке, о травах над свежим холмом, и зовет кого то… И я понимаю, о каком острове он говорит - Тол Гален, я понимаю о том какую госпожу он зовет… и застываю в оцепенении. Люди не понимают, они смотрят на него и перешептываются, называя его сумасшедшим, смеются над ним. – «О, ком ты говоришь, кого зовешь?» - вожак вастаков из дома Бора пытается учинить ему допрос. - «Он говорит о леди Лютиэн», неожиданно для себя подаю я голос. Стремясь защитить от людского невежества этого квенди. Он незамедлительно отзывается на это имя, выныривает из своего мира грез в этот мир. – «Что с ней, где она?» - «Прости нас, но она умерла, ты не знал?»
И он запел, а я осознал, то, о чем подсказывало мне сердце, это же Даэрон. До сих пор я думал, что Маглор величайший певец и что его песни полны боли, в этой же песне тоже было столько страдания, этот голос тоже был прекрасен, но совсем по иному.… И перед глазами вставал другой мир и другие истории о которых я не задумывался прежде… Я молча возвращался домой сопровождая своего лорда, и небрежно приветствовал мать, вышедшую нас встречать. Перед глазами мне открылась та часть мира, которой я прежде не предавал значения, конечно, я рассказал матери о том, что слышал, но описать то, что чувствовал не смог. Только менестрели могут в песне сказать то, что не сказать словами или стихами, я знаю только двоих величайших певцов, которые песней могут не описать, а показать событие образами и вложить это в сердце. И я слышал обоих.
В глубокой задумчивости я как то упустил часть событий, что-то делал, дрова, костер, помочь матери в целительской, уложить доспехи лорда Маглора. Мать куда-то засобиралось, я поинтересовался, что она хочет, выяснилось, что проводить какую-то раненую деву до Дориата, лордам, почему то не нравится, что она находится в крепости, а она не может позволить девушке, да еще раненой вот так просто уйти, на дороге опасно. – «Вот именно и поэтому ты тоже никуда не пойдешь одна, я сейчас отпрошусь у лорда Маглора и вас провожу». И я подошел к Маглору … Он окинул меня странным взглядом и сказал, что сам их проводит и я, повеселев, пошел собираться, но перед воротами лорд Маглор почему то приказал, чтобы я оставался в крепости и дал какое то мелкое поручение.
Крики о помощи, мы с лордом Келегормом поспешили на них - раненая девушка оказалась майей и, превратившись в волчицу, похитила моего лорда! Мать навзничь лежала на дороге, но к счастью оказалось, что она в глубоком магическом сне, я бросился к ней. Отнеся ее в палаты исцеления и убедившись, что с ней все будет в порядке я начал осознавать, что же произошло, лорд Маглор оказался в плену в Ангбанде, а я остался один. Осознавая это и холодея, я сидел возле его доспехов и, обняв его шлем, заставлял себя не заплакать. Я один, как тогда, в Нирнаэт, когда погиб отец, когда вокруг сумятица, мечущиеся эльфы, не обращающие на меня никакого внимания. Тогда сильная рука лорда Макалаурэ, выдернула меня оттуда, и его конь вынес меня с Анфауглит. А сейчас я снова остался один и не знал больше, что мне делать… Что делать… - Для начала не плакать, я уже не тот мальчишка, я не должен плакать, я должен быть сильным и умным, я должен собраться и найти выход. Теперь руку должен протянуть ему я. И я начал судорожно думать с отчаянием понимая, что любой план будет бредовым и невыполнимым.
- «Лорд Тьелкормо, а что если, накинув личину волка мне удастся проникнуть в крепость врага, вдруг я смогу найти его, если один волк сумел утащить, почему бы другому не вынести…»
- «Почему именно волком, а не допустим орком или вастаком?»
- «Тогда мне придется отвечать на вопросы, а волка ни о чем не спросят, он зверь - научи меня волчьим повадкам, чтобы меня не поймали.»
- Я могу научить тебя волчьим повадкам, но облик волка я тебе придать не смогу спроси Куруфина и Маэдроса…
- «Лорд Майтимо, а что если…» … долгое молчании, и наконец ответ короткий ответ:
-«Нет , ты не сможешь проникнуть в лагерь, морготовы твари даже волки общаются между собой ты не знаешь их языка и не сумеешь правильно ответить… ты просто зря погибнешь.»
-« Я буду осторожен, может даже если я не сумею проникнуть в крепость я смогу узнать, что-нибудь, что можно использовать…»
-«Я сказал НЕТ!»
- «Лорд Куруфинвэ - облеки меня в личину волка…»
- «Ты не пройдешь, тебя остановят еще на подходе, это самоубийство».
- «Ну и пусть, вдруг получится, ведь есть же шанс, нельзя его упустить, вдруг удастся! А если и нет, то не так уж я и важен, не велика добыча будет у врага…» - Куруфин гневно оборачивается ко мне и почти кричит:
- «Ты что, думаешь, если бы был, хоть какой-нибудь шанс, я бы не сделал этого, чтобы спасти своего брата!!?»
Я неприкаянный хожу то с одним из лордов, то с другим. Келегорм спрашивает, не видел ли я Ниратьяро, он куда-то пропал… Ему видимо тоже как-то неуютно без оруженосца… и я решаю держаться пока рядом. Очередной шум у ворот, там кто-то… Неужели лорд Маглор проносится обжигающая мысль. Братья бегут к нему, а перед Келегормом и мной из воздуха появляется майа с обликом волка и эльда одновременно, она скалится и протягивает какой то предмет – «Узнаешь, лорд Келегорм?» Она мешает пройти, Келегорм выхватывает меч и застывает, глядя на предмет. - «Это поясная сумка Ниратьяро» - подсказываю я ему. Майя смеется и отдергивает руку - « Попробуй, забери». Келегорм в гневе бросается на нее с мечем, после несколько ударов майа со смехом рассыпается в черное облако, а Келегорм подбирает сумку и с окаменевшим лицом идет в крепость.
В палатах исцеления целители бьются над истерзанным Макалаурэ, на котором нет живого места, следы страшных пыток, он не приходит в сознание. Но вот раны начинают медленно заживать, он приходит в себя, но никого не узнает, даже братьев и не говорит. Я сижу у дверей палат исцеления. Поднимаются Гавани и Дориат, пустеет крепость Первого дома, все ушли штурмовать Ангбанд. Я сижу у дверей и вижу, как бьются целители. Рядом со мной сидит Квелле верный Тэлуфинвэ, его лорд приказал, ему остаться в крепости, приказав помогать охранять крепость и сказав, что бы он берег его брата Макалаурэ. Он расстроен этим приказом, но настроен выполнять его неукоснительно. Роа уже в порядке, но страшные, неодолимые чары связали моего лорда, а я могу только бессильно сжимать кулаки. Маглор уже здоров, но по прежнему безумен и рвется куда-то идти, только никто не хочет проверить куда, все уверены, что ни к чему хорошему это не приведет и целители раз за разом погружают его в сон. Все средства исчерпаны… обычные средства… обычному эльфу не под силу распутать эти чары не убив Маглора. Может быть Диор! - в нем течет кровь Лютиэн, дочери майа Мелианв.… Но он сейчас вместе с остальными отрядами штурмует Ангбанд, если еще жив, никаких вестей нет. Силы целителей иссякли, Маглора приходится удерживать силой, и я спиной налегаю на дверь, в которую бьется мой обезумевший лорд. Вмешивается кто-то из дружинников Маэдроса, он оглушает его и предлагает связать, я даже приношу веревку, но нет, я не могу так с ним, вязать собственного лорда, я сам почти готов сойти с ума, я бросаю веревку, я не могу его связывать. Нет. Я срываюсь, я говорю я пойду к Ангбанду, я найду Диора, мы с матерью спешно выходим и идем вдвоем, она сможет рассказать Диору, что происходит.
Я веду мать по лесу, обходными путями, так чтобы выйти в тыл к своим. В толчее боя нахожу Диора и начинаю ему рассказывать срывающимся голосом, что происходит, умоляю его. Он нерешительно оглядывается на войско, оно уже поредело, он передает командование, но все же видно, что он не решается, сейчас каждый боец на счету, а Диор хороший воин. Я останусь вместо тебя, говорю я ему, пусть боец я не важный, но зато я могу исцелять, я ученик своей матери и уже многое могу и умею. Умоляю я. И они уходят. Я достаю меч и встаю в крайние ряды. Воинство в очередной раз устремляется на штурм. Я держусь позади и с краю, готовый и отразить вражеский клинок и подхватить раненого, чтобы оттащить его к целителям. И тут что-то случилось, очередной раз открылись ворота, но вместо очередных отрядов тварей вышел кто-то сильный и могучий и от него пошла волна боли и ужаса, которая сминала наши ряды, воины падали замертво, я в ужасе было отступил. Стоящих на ногах почти не было, только некоторые из самых задних рядов, да целители и раненые, которые были в отдалении, еще остались на ногах… Черные ворота снова медленно начинают открываться и выходит отряд добивать беззащитных раненых. Мой взгляд скользит по знакомым доспехам в первом ряду… Келегорм… я ломлюсь назад. Пытаясь оттащить тяжеленного бессознательного лорда, как можно дальше от темных ворот, пока обессиленный не падаю, понимая, что не в силах больше тащить его. На нас надвигается темно-красная фигура с огромным двуручным мечем, и заносит его над Келегормом. – «Нет, я еще жив и я не дам!» - и мой клинок встречает тяжелый меч. Я принимаю свой самый первый в жизни бой, меня два раза ранят в бедро, и я падаю на колено, продолжая отбиваться еще некоторое время. - «Какой настырный, так умри же!» - мне удается отразить еще пару ударов прежде, чем я получаю третью рану, темное воинство зовут к отступлению, я падаю на тело Келегорма думая: - Ниратьяро, а я лучший оруженосец, чем ты, потому что я, а не ты бился до последнего над телом твоего лорда. Мне под лопатку еще раз впивается меч и мой враг поспешно отступает, забыв добить Келегорма, а я проваливаюсь в темноту. Прихожу в себя когда меня перевязывают, бедро уже перевязано и целительница в темном платье занимается плечем, я начинаю стонать от боли. – «Прости у меня уже не осталось обезболивающего…» Краем глаза я вижу Келегорма, его держит на руках Куруфин. Тут становится нестерпимо больно и я не сдерживаю крика, измученная целительница кладет мне руку на лоб и боль частично уходит, я пытаюсь приподняться и отползти в сторону. На поле вышли волки, целительница встает на ноги и пытается отогнать тварь клинком павшего неподалеку воина - трусливая тварь вроде отбегает в сторону, но как только целитель отворачивается, тварь пробегает где то за моей спиной и на бегу хватает меня когтями за шею, по сути это царапина не очень глубокая, но кровь так и хлещет, я зажимаю рану на шее рукой, кричу и начинаю оседать. В себя я пришел уже дома, когда мама меняла перевязки и костерила меня, на чем свет стоит. Палаты полны, я медленно поворачиваю голову - сидит Келегорм, он не ранен, но Куруфин только что закончил снимать чары и он медленно восстанавливается. – «Туиллин,- говорит он - я знаю, твой сын сейчас меня не услышит, но я хочу сказать спасибо, если бы не он я бы погиб». – «Я знаю!» - радостно отвечает мать, она очень горда мной и называет меня героем.
Я лечусь и узнаю от новости - Майтимо удерживает безумного Маглора, Диор вроде как занимается исцелением, но пока ничего не известно. - «А Телуфинвэ погиб под Ангбандом, видимо не нашлось никого, кто вытащил бы его из под удара…» – горько говорит Квэлле, и я вижу его недовысказанную мысль - «Если б он не приказал мне остаться…»
Макалаурэ наконец исцелен. Я вроде счастлив, но, что-то не так как прежде, что-то изменилось. Я вижу, как он разговаривает с братьями и с остальными, я не спускаю с него глаз, вообще. Я в стороне. Я помогаю матери в палатах исцеления, или на кухне. Помогаю снимать и одевать доспех, но он со мной не говорит, почти не обращает внимание. Зато он много беседует с девушкой из темных вастаков, которая помогла ему бежать. Я вижу, как он принимает ее присягу, и защищает ее перед Куруфином, которому не нравится чужеродная вастачка родившаяся в затемненных землях, я вижу, как он разговаривает с Квелле, но не со мной... В моем сердце зарождается ревность и обида, которые я гоню прочь. Пытаюсь безрезультатно поймать его взгляд, предугадать его желание, а он, кажется, этого не замечает. Я не решаюсь подходить близко и говорить с ним, почему? Потому что не хочу мешать? Чему? Лорд Келегорм, хвалит меня как я ловко и долго держался против большого двуручного меча, он даже не знает, что это был мой первый раз, первый не тренировочный бой. Мне очень приятно. Почему лорд Макалаурэ меня ни разу не хвалил, он неоднократно благодарил меня, но не хвалил… Я стараюсь держать себя в руках, пусть так, это его право, делать или не делать что либо, мое право - верно служить. Они что-то замыслили, слишком много времени проводит он с вастачкой и Квелле, вот они выходят за ворота. Уселись неподалеку, так, чтобы их никто из крепости не услышал. Они задумали пойти в Ангбанд , накинув личины вастаков. Вастчака настаивает, чтобы они шли сейчас, как раз планируется вастачья свадьба, можно будет затеряться между гостей. Нет, говорит Маглор, лучше в сумерках и надо подготовиться... Он поднимает на меня взгляд и обращается, чуть ли не в первый раз после исцеления – «Аурменель, не говори о нашем замысле никому»… - я киваю, никому, даже тебе мой лорд, ведь ты и сам все понимаешь, к чему слова.
Потом мы идем в Дориат, надо же в этот раз меня даже пустили дальше ворот, Менегрот, высокие сосны колон уходящие в голубой купол, здесь просторно, не что что в нашей крепости, и как то пусто... Маглор и Диор долго говорят.… Приходят вести, то принцесса Эльвинг попала в плен, заигравшись с подаренным волчонком, который оказался темной майа. Нимлот пытается пробиться к мужу, но ей не открывают, она приоткрывает дверь - они оба замерли, творится какая то волшба и они оба не реагируют ни на что. Наконец двери распахиваются, и они выходят, Нимлот сразу увлекает мужа в сторону, волнуясь о дочери. Мы выдвигаемся домой. Взгляд Маглора изменился, он стал теплым, как раньше, он улыбается, и я тоже оттаиваю. Он объясняет, что Диору наконец то удалось полностью распутать заклятье, то на нем лежало. Макалаурэ рассмеялся – «О Эру, я кажется с ним побратался, мы даже поменялись с ним клинками, только не говорите об этом братьям» - обращается он к нам с Квелле.
Когда мы пришли домой, выяснилось, то мама как раз ушла в Дориат, что-то там случилось с сыном Диора, но вместо нее пришла другая целительница и сказала, чтобы я не переживал. Тут появились раненые, и я был немного занят, потому что наша гостья не знала, то где лежит. Кончились отвары, и я к своему стыду должен был признаться, то не знаю, как их готовить. Я всегда пользовался готовыми снадобьями. Мой лорд сидел в глубокой задумчивости. Краем глаза я продолжал следить за ним. В какой- то момент я потерял его из виду и снова испугался, но потом нашел его в дальних покоях, он был бледен и спина его подрагивала. Я не выдержал и против своего обыкновения подошел к нему сжав плечо, я уже собирался уйти, но он глухо спросил, правильно ли он поступает, я ответил – «Да...» - может это безумно и глупо, но его золотое чистое сердце не могло указать не верный путь, я верил в него.
Тем временем начинало смеркаться, и я пошел собираться. Я был готов следовать за ним даже в Ангбанд, но понимал, что врятли он разрешит идти с собой, тем не менее, упорно собрал все необходимое и накинул плащ, чтобы, ни секунды не потратить на лишние сборы. Макалаурэ, был глубоко задумчив, и, казалось, не заметил этого. Пока я не сел с ним рядом и не спросил напрямую. Казалось, он удивился, тому то я могу отправиться с ним, - «Ты не идешь...» - сказал он. - «ТЫ… НЕ… ИДЕШЬ…» - Я уже и сам понимал, то не иду но попробовал настоять, по-моему, впервые в жизни попытавшись не подчиниться. – «Пусть так, я не пойду с вами в твердыню, но я останусь рядом сторожить, помочь, если что.» - «Нет, ты останешься здесь с матерью, приготовь палаты Исцеления, возможно, они скоро понадобятся...» - Кажется Канафинвэ Макалаурэ не очень то верил в удачу своего предприятия, но я верил и поэтому подчинился.
Тут наконец вернулась мама она была необыкновенно тихая и изможденная и я оправился ее укладывать. Оказалась, она успела побывать в Ангбанде, куда ходила забирать тело сына Диора и с нее взяли слово вернуться назад. Я ужаснулся – «Нет мама ты туда не пойдешь снова!» - она только виновато улыбнулась, - «Я дала слово, ты ведь не хочешь, чтобы я нарушила его». – «Хочу!»- жестко сказал я, - «Потому что не могу тебя потерять» - и начал с остервенением, сжав зубы наводить порядок в палатах исцелениях. Я знал свою мать, она была очень упряма и всегда крепко держала свое слово. Я постарался смягчиться – « Вспомни, что ты еще не успела сделать здесь, сколько дел ты еще не закончила. Ты еще не научила меня своему искусству…» - она снова беспомощно улыбнулась – « Целительница из Дориата тебя очень хвалила… - она задумалась - И да, мне сегодня утром кто-то подарил букет цветов, и я до сих пор не знаю кто, мне любопытно…» - «Вот и договорились, пока не узнаешь от кого, никуда не пойдешь. И имей в виду я собираюсь стать великим целителем» - «Сынок, но ведь ты же сражаешься»... – «Ну тогда лекарем, вот буду одновременно и лекарем, и воином, почему нет, чем я хуже например Белега, вот вырасту и стану!» - «Сынок ты уже вырос»... – «Я не хочу остаться один» – «У тебя останется лорд Макалаурэ» - « Мама, он тоже уходит в Ангбанд» - мой голос позорно срывается – «И еще и тебя я не пущу!» – на ее лице ужас – « Как?». – «Да, за камнями, а мне он приказал оставаться здесь с тобой и готовить палаты – ты же не хочешь, чтобы я нарушил приказ своего лорда!» – Я почти срываюсь на крик, но быстро беру себя в руки. Вот чего уж, а брать себя в руки я научился. И еще раз тихо и ровно ей говорю - «Ты никуда не пойдешь, мама».
Маглор уходит, хорошо, что он открыл свой замысел братьям, Куруфин и Келегорм идут с ним, я рад. Вастачке я не доверяю, а Квелле похоже идет не за тем, чтобы помочь Маглору, а чтобы отомстить за смерть своего лорда или, что вернее просто сложится об Ангбандские ворота. Он плохой воин, хороший воин должен жить и сражаться. Я закончил в палатах и снова иду на ворота, встать дозором. Вижу, как моя мать, куда-то тихонько направилась, ха, я ждал этого, и я вырастаю у нее на пути – «Я же сказал ты никуда не пойдешь!» - « Я дала слово» - «Слово, а не клятву!» - « Ты же не хочешь, чтобы я нарушила его»… - «Я не прошу нарушать, я прочу повременить, вспомни, ты еще не узнала от кого цветы… и мама, мама, ты нужна мне, не уходи…» я обнимаю ее – «Я тебя никуда не отпущу, я тоже дам тебе слово, ты придешь в Ангбанд, но позже, мы вместе придем, но это будут его развалины!» Она тесно прижалась ко мне, а я судорожно пытался сдержать всхлипы зарываясь лицом в ее волосы. Ну и что, что я вырос, это не значит, что мне не нужна мама, потом я подхватил ее на руки и отнес обратно. И снова встал на ворота.
Я распахиваю ворота, впереди идет Макалаурэ, его руки воздеты к небу и в них он сжимает камни, все живы, даже Квелле. Они проходят дальше, а я остаюсь достоять свою смену. Когда я сменился обессиленный Маглор сидел в кресле, а на ладонях его светились камни я с любопытством подошел ближе. Он поднял на меня счастливые глаза – «Мы сделали это, с ума сойти, мы это сделали!!!» - Глубокая ночь, холодает, и я иду разжигать костер и готовить питье для Маглора. Братья совещаются. Келегорм берет камень в ладонь и тот жжет его, я ближе всех и на поясе у меня висит сумка со всем необходимым. Смазываю ожег мазью и перебинтовываю руку. Я стою на воротах, братья совещаются, снова зовут целителя, мама уже ушла спать, поэтому иду я, снова ожег, еще страшнее, чем прежде. Куруфин лежит без сознания в палатах исцеления. Я делаю все что нужно, но теперь далеко не отхожу, на воротах и без меня есть, кому стоять. Общаюсь с вастачкой Айне, больше я не испытываю к ней неприязни. Братья пытаются вытащить Куруфина…
День начинается рано и радостно, Маглор снова играет на своей арфе, его пальцы уже достаточно окрепли и исцелились. Все ждут, штурма, ведь Моргот не оставит то, что было совершено не наказанным. Но этого уже никто не боится, ведь мы уже победили, исполнили клятву! Сыны Феанора стоят кругом и камни возносятся на небо. Мы с Айвенаро стоим на одном колене и смотрим на новые зажегшиеся звезды… Приближается войско темных, я помогаю Маглору облачиться в доспехи и иду за ним к воротам. Выходим, я держусь за его спиной, но пока в бой не вступаю, слишком тесно. Мой лорд пару раз уже ранен и его противник сшибается с ним в плотную, я нападаю сбоку, он отступает, а Маглор падает в траву. Я склоняюсь над ним и озираюсь, рядом лежит тяжело раненый Велтинвэ, но бой оттянулся в другую сторону, Темные отступают, и я начинаю перевязывать, не обращая внимания, на то что из моего правого плеча тоже сочится кровь потом оттаскиваю в крепость, снимаю доспехи, перевязываю повторно, подходит мать, нужна ли помощь? – Нет, сперва отмахиваюсь я, потом вспоминаю да, меня тоже ранили, только я не помню уже куда, Маглор криво усмехается - «В правую руку…»
Палаты полны, целители уже отдали все свои силы. Приносят Маэдроса, он ранен тьмою, но и раны роа тоже ужасны, прежде, чем врачевать фэа надо исцелить роа, он лишь наскоро перевязан, еще там на поле. Снимаю повязки на груди - две ужасные глубокие раны. С такими ранами я еще дела не имел, рассечены не только внешние покровы, но и внутренние повреждения тоже велики, а одна рана почти в плотную к сердцу и я даже вижу, как оно пульсирует… Мама и вторая целительница уже отдали все силы. Больше целителей нет - Я в ужасе, нет, я знаю что и куда, но я никогда раньше… Маглор шепчет – «Шей, больше некому…» Готовлюсь к операции, Макалаурэ уже частично оправившись, сидит и держит брата за руку. Майтимо без сознания – это хорошо, с болевым шоком я бы не справился. Обрабатываю, как учили, начинаю медленно шить, как по себе… Больше всего я боюсь, что рука дрогнет, она не достаточно тверда, перевязанное плечо заходится от боли, пару раз я не сдерживаю стон, но не разрешаю пальцам дрожать и покровы постепенно закрывают от меня сокращающееся сердце. Шрам останется, я не умею как мама, чтобы потом даже шрамов не было видно, шрам останется страшный… Собираю инструменты отхожу к стеночке, от ужаса немножко мутит. Нифига себе первая операция, такая рана, да еще прямо на старшем лорде… Вспоминаю первый бой и усмехаюсь, жестокие первые раз мне подсовывает судьба, но как ни удивительно я с ними кажется справляюсь…
Замечаю высокого сероглазого юношу, он приветливо и открыто мне улыбается, я уже где-то видел его, подхожу, здороваюсь. Он из Гаваней, Эарендил внук Тургона, он рассказывает, что скоро придет на помощь воинство Валар, просто он на своем корабле их опередил. Э-ээ, говорю я, на корабле? Тут же даже рек крупных нет… И он отводит меня в сторону показать свой Вингилотэ, небольшой корабль не касаясь трав бросил якорь на поляне неподалеку и мерцает серебристо серым цветом. Вот чудо так чудо! Я наверное скоро двинусь назад, потороплю их, что то они долго, говорит он. Можно я с тобой… я зачаровано смотрю на корабль, первый раз вижу корабль и зато сразу летучий, он радостно соглашается. Я подхожу к Макалаурэ - тот дает согласие и я как зачарованный всхожу на волшебный корабль… Нет, останавливаю я себя, что за мальчишество, я должен быть в крепости. И я прошу с сожалением высадить меня на полпути и возвращаюсь…
Идет войско Валар - Скоро штурм Ангбанда…
Я иду рядом с лордом и несу его шлем. – « Лорд Маглор, я хочу научиться разбираться в чарах». Маглор оборачивается ко мне: - «Ты и целитель, и воин, и еще и чары хочешь?… Не много ли сразу? – «Нет», - мотаю я головой, - «я хочу уметь многое и стать кем-то значимым. « - Время у меня есть, я с грустью вспоминаю Ниратьяро, я уже перерос его, он погиб в застенках Ангбанда, а я выжил, поэтому я смогу стать и воином и целителем и научусь разбираться в чарах… и корабли водить и мастерить украшения еще додумываю я…
Вот видишь мама, ты исполнила обещание, и я тоже свое исполнил, ты вернулась в Ангбанд, но мы сделали это вместе с воинством Валар!
И я узнал, для тебя, что это были за цветы, это от погибшего Ниратьяро, который был тебе как второй сын, а мне как брат…
@темы:
Мемуары,
Отчет с игры,
Ролевое