Или может сразу начать с заезда на полигон?
Я не знаю, писать ли мне отчет от имени мастера, или игрока, или персонажа...
В игры я играю уже много лет, а вот полноценную полигонку ставить довелось впервые, причем при условии, что раньше мне не приходилось даже игротешить.
Да, играющий мастер - это зло, у нас здорово провисла игротехника, я заткнул собой пару дырок, но зато оголил зад в другом месте. Я наивно полагала, что все что я могла - я сделала до игры и теперь смогу поиграть, как это водится не учтя форсмажоры и возникающие в процессе косяки. Но если честно извиняться у меня за это сил нет. Если бы пришлось повторить, я бы поступала так же, как на игре за исключением того, что я тупо забыла о последствиях для персонажа Больдога. (Причем забыла столь качественно, что не вспоминала об этом пока мне не напомнили уже через несколько дней после игры).
И косяков:
Поздно выложили ресурсы, а как выяснилось чуть позже, то еще и не все. (из-за этого кстати поехал тайминг и кое-кому не хватило мирной жизни и творчества.)
В какой то момент времени было слишком много орков, это произошло потому что Векша их посылала один раз, а добрые техи, респаунились в ближайших кустах, выжидали минут 15 и шли на второй и третий заход.
На мой взгляд было маловато охот и ресурсы добываемые с охоты не играли
Поздновато заехала библиотека - (форс-мажор)
Снялась команда гномов уже прям с полигона (форс-мажор), из-за этого отвалился большой пласт игры в Нарготронде. Игротехнически мы постарались это скомпенсировать, но техи в отличии от игроков во первых пришли позднее, чем нужно, а во вторых не смогли остаться. Так что ограничились небольшим игровым эпизодом и тупо принесли информацию о новых ресурсах, что было уже не слишком актуально т.к. уже начало темнеть.
Провисла игротехника снов.
Были жалобы на Мандос.
Не слишком удачная идея с Амон-Этиром.
Начну свое повествование пожалуй с утра пятницы и даже не буду разделять повествование ни на мастера, ни на игрока, ни на персонажа пусть течет как течет... Так что получится не отчет а гремучая смесь всего и вся, включая жуткую мешанину из окончаний в мужском и женском роде. Заранее извиняюсь, если что-то забыл или записал не верно, особенно за диалоги.
Необходимый эпиграф, отражающий мои впечатления об этой игре:
Сидит рыбак с собакой у пруда, рыбачит. Бац - корова выныривает:
- Мужик! Дай закурить!
Мужик ошалел совсем, протягивает сигарету.
- Ну, и спички давай!
- Мужик! Дай закурить!
Мужик ошалел совсем, протягивает сигарету.
- Ну, и спички давай!
Совсем одурел мужик, дает спички. Корова закуривает, отдает все и ныряет обратно. Мужик круглыми глазами смотрит на собаку. А собака:
- Что, уставился? Я сама офигела!
- Что, уставился? Я сама офигела!
читать дальшеДля начала мы с Оромычем разведали воду и привезли еще 35 литров в довесок к тем 45-ти закупленным накануне. Я прошлась, провесила маркеры до полигона, пробежалась по самому полигону пару раз, прикидывая что где именно поставить, а потом уже начали заезжать первые игроки. А из МГ на тот момент были только я и Векша, а все техи и помощники которые обещали заехать накануне или утром куда то резко продевались.
Игроки желали знать, где им ставить палатки, а где можно возводить игровые строения и что за строения собственно надо возводить. Так что я, оставив Векшу следить за мАстеркой и строить ворота Гаурхота, отправилась пытаться возводить город. Надо сказать, что строительство Нарготронда в мои планы, как мастера не входило, но тут увы выяснилось, что температурящий и зашивающийся Финрод сможет заехать только поздно вечером и рулить строительством придется Ородрету. Рулил я надо сказать не так чтобы очень хорошо, но как то рулил. К тому же выяснилось, что из-за позднего заезда Эри и Кервен не успевают закупить стройматериалы на Врата Фелагунда и тем более их построить. И я зачем то, как ответственный младший брат решил, что у старшего обязательно должны быть ворота и взял эту заботу на себя. Вролинг штука коварная, особенно если ты мастер, а меня вролинг в Ородрета настиг еще в марте, когда я начал прорабатывать этого персонажа. Да я знаю, что играющий мастер плохо, но тогда, в конце зимы, еще казалось, что я буду только помогать делать эту игру, а не быть ГМом, так что я решила попробовать влезть на елку и не ободраться, а затем уже стало поздно что то менять. Так что я присоединился к Саурону в деле строительства, он возводил черные врата, я белые и это было символично... Хотя возможно было бы лучше, если бы я в это время провесил горы и болота и не оставлял это на утро. Что я еще делал полезного в тот день кроме ворот я помню плохо. Помню что много бегал между локациями и постоянно в них застревал на что-нибудь отвлекаясь и забывая о первоначальной цели, общался с игротехами втолковывая, что и куда завтра класть, вешать, делать и т.д., общался с игроками, собирал взносы. С ужасом обнаружил 7 лишних заехавших без заявок феанорингов, при условии, что закладывался максимум на 3-х. Потом наконец в компании Сэма и Ровены сходил на электричку встретил Эри и Кервена и у меня было минут 10-15 когда я тупо сидел, ничего не делал и только светил фонариком, чтобы они могли поставить палатку ибо внезапно наступил темный осенний вечер. Потом пришла жена и заставила одеть меня игровое. А затем, после некоторых заминок, но всего с 20 ти минутным опозданием начался парад. Более убогого парада я кажется еще не видел, я не сказал ничего толкового и забыл про все важное, но как то с божьей помощью мы начали...
Первый игровой момент - Финдуилас и Гвиндор наконец объявили о своей помолвке, поднимаем здравицы и тут меня просят, как отца сказать речь... Никогда не умел и не любил находиться в центре внимания и тем более говорить речи... - Бросаю панический взгляд на Финдарато, он ловит его с противоположного конца залы, кивает мне, встает и берет "огонь" на себя. Впрочем, как обычно... Мы с братом всегда были достаточно близки, чтобы понимать друг друга без слов...
Свои подарки детям я приношу чуть позже, уже после всех - это парные кулоны, похожий носила Индис, я по памяти нарисовал эскиз, а местные мастера изготовили их.
После суматохи дня было странно вот так сидеть у костра и никуда не бежать, поэтому я не мог найти себе места и постоянно пересаживался. На принесение пользы сил уже не было и поэтому мне в голову пришла гениальная мысль о том, что стоило бы пойти спать. Так что я оставил уютные посиделки у огня, поднялся.... и двинулся в прямо противоположную от своей палатки сторону, а именно в Тол-ин-Гаурхот, дабы проверить как там обстоят дела и согласовать планы на завтрашнее утро.
Когда я вернулся, компания в каминном зале уже почти разошлась. Я заглянул к феанорингам, чтобы предупредить Келегорма о времени начала охоты. Был приглашен в гости и с величайшим сожалением отказался, приняв таки волевой решение пойти спать. Я не знаю, сколько было времени сейчас, но подъем планировался на 8 и день не обещал быть легким.
Кстати, если кто не знал - еще раз повторюсь об отношении Ородрета к сыновьям Феанора. Не смотря на категорически разный характер и темперамент - они были вполне дружескими. После Меред Адертад все старые деяния феанорингов были искренне прощены и Ородрет чистосердечно не возвращался к ним даже в мыслях. А новых поводов для обид сыновья Феанора пока не давали, наоборот они спасли самого Ородрета и его людей после отступления из Минас-Тирита и сейчас мирно жили в городе, помогая хранить его границы. Ородрет испытывал к ним если не симпатию, то уважение и благодарность. И в отличии от многих третьедомцев считал их такими же нарготрондцами, как и прочих, по крайней мере наравне с поселившимися здесь синдар, да и самим собой в конце концов. Ведь я тоже пришел и поселился в этом городе всего 8 лет назад и при желании мог считаться таким же гостем, как и феанариони.
Мне не хочется писать про то, как я утром провешивал горы, раздавал ЦУ техам, ругался на не выложенные ресурсы и выяснял, почему орки нападают не с той стороны. Это не интересно, по крайней мере мне...
Отчасти я специально самоустранился из жизни города . Я вчера слишком много бегал и рулил, а теперь у Нарготронда был Финрод, пусть он и зарабатывает очки лидера и народную любовь. Ородрет по моему концепту предпочитал держаться в тени, если к иному не вынуждали обстоятельства.
В какой то момент выяснилось, что те кто должны сменять стражу на Амон Этире то ли ранены, то ли еще что, так что брат отправил меня сменить стоящих в дозоре. На дежурство заступили мы с Хэлкалоссэ. Еще на заставе в качестве постоянного обитателя жила Гвилвиллет из нандор, когда мы пришли она дремала завернувшись в плащ.
Надо сказать, что я откровенно наслаждался этим дежурством, Погода была чудесная, вокруг было тихо, а главное безлюдно, солнечные лучи пробивали хвойную крону, мягкий мох устилал землю. Во время дежурства ко мне заглянула на несколько минут Мэлдис. Она отправилась собирать целебные травы, часть из них удалось собрать в окрестностях заставы, так что мне удалось немного помочь супруге не покидая своего поста. Увы наши обязанности не позволяли нам видеться так часто, как мне бы хотелось, но за много лет мы уже привыкли к такому положению дел. В Минаст-Тирите за целый день мы могли не увидеться ни разу, особенно во время осад, так как она пропадала в лазарете, а я на стенах. Порой я думаю, что хотел бы жить по обычаям ее народа маленьким семейным кланом в чаще лесов, где нас никто бы не тревожил... Но мне довелось родиться в роду Финвэ и мой долг не оставлял мне иной судьбы.
(А затем до мастера дошло, что по таймингу вот примерно сейчас должен явиться Берен и я позабавился такому стечению обстоятельств, впрочем, как выяснится позже, отнюдь не первому и далеко не самому фантастичному).
Человека я увидел из далека, он шел не скрываясь и периодически поднимая правую руку. Когда он подошел ближе я услышал, что он просит отвести его к королю Финроду Фелагунду, а в руке сжимает кольцо отца, которое я мгновенно узнал. Мне было известно, как и по какой причине это кольцо попало к смертным и имя Берена сына Барахира мне тоже было знакомо. Поэтому я (в нарушение инструкций) не стал тратить время на расспросы и отправил Хэлкалотэ проводить его до Нарготронда кратчайшим путем и не завязывая глаза.
После этого я вернулся на заставу и продолжил нести дежурство. Гвилвиллет не отличалась разговорчивостью, насколько мне было известно пришла в Нарготронд около года назад и почему то решила остаться здесь, она не была воином, но жить предпочитала на заставе, т.к. небо над головой ей было привычней, чем каменные своды Нарготронда. Она бродила где ей вздумается, как в общем свойственно ее народу и сейчас ее тропы завели ее сюда.
Потом меня навестил Гвиндор, он принес лембас и привет от дочери, а так же сказал, что меня скоро сменят. Лембас почему - то оказался один, так что я отдал его Гвилвиллет, которая провела сдесь больше времени. (Кстати умудрился за всю игру так ниразу их так и не попробовать).
Эту банду орков я тоже заметил издалека, но было некого послать с предупреждением в Нарготронд, т.к. Хэлкалоссэ ушла сопровождая Берена, а обещанная смена почему то задерживалась - видимо новости человека были слишком важными. (Изначально планировалось проводить игру на другом полигоне и Дозорный холм должен был располагаться на открытой местности, т.е. когда орки бы появлялись в зоне видимости, дозорные могли бы успеть предупредить Нарготронд раньше, чем орки бы дошли до Амон Этира, но вот в условиях видимости леса эта система не работала увы) . Так что я понадеялся, что они пройдут мимо и затаился. Протрубить тревогу не привлекая внимания к своему убежищу внимания я тоже не мог. Но удача отвернулась и мимо они не прошли, а порыскав в округе устремились прямо в направлении города. Этого допустить уже было нельзя и подняв все же тревогу я атаковал их первым, понадеявшись, что из-за внезапной атаки они не сразу смогут оценить истинную расстановку сил и это позволить выиграть мне некоторое время и продержаться до прихода подмоги. Не помогло, я оказался недостаточно хорош и вскоре получил рану в бедро, споткнулся, затем откуда то сбоку пропустил удар в корпус, а когда уже упал - крупный болдог, наступил на мой меч сломав его и видимо от злости нанес мне еще один удар в живот... (Вообще надеяться продержаться хоть сколько то против нескольких противников с моими навыками фехтования - это смешно, особенно учитывая, что драться пришлось с прошлогодним победителем весконовского турнира. А когда техи рассмотрели кого они сложили они начали ржать и сказали, что Саурон приказал им схватить какого-нибудь пленника, но кто ж знал, что они мастера поймают! Я поржал с ними, а заодно порадовался, что в этот момент на заставе оказался именно я, так как любого другого игрока, кроме разве что Финрода и сыновей Феанора они бы утащили).
- Это мрамор!
- Нет же, мрамор не бывает таким белым, что ты мрамора что-ли не видел, он обычно серый.
Два мальчика, один совсем ребенок, второй уже почти вступил в пору юношества стоят перед крупным мшистым валуном свежий скол которого сверкает морозной искрящейся белизной.
- Пойми - старший терпеливо увещевает младшего, это наверное какой-нибудь другой минерал. В городе куча всего сделана из мрамора и нет ничего похожего на это. К тому же этот камень слишком хрупкий, смотри, я могу отломать кусочек голыми руками. Рэсто, ну с чего ты взял, что он мрамор?
Маленький мальчик серьезно мотает головой и кладет обе ладони на сахарный скол.
- Я знаю, что это мрамор, потому что это мрамор, просто я пока еще объяснить не могу почему я так знаю...
Совет. Пожалуй меньше всего мне бы хотелось вспоминать его. Стоило брату упомянуть камень, как черно-красная часть жителей Нарготронда повскакивала с мест, а вспыльчивый Келегорм обнажил клинок. Куруфин же действовал более мягко и вкрадчиво, он заговорил...
Говорил он долго и красиво, пересчитал наши войска сейчас и те, что были у нас перед Браголлах, дал четкую характеристику нашим силам и возможностям, так что вскоре стало ясно, что силами Нарготронда невозможно пытаться сейчас что-либо сделать, ведь их едва хватает для охраны границ Талат Дирнэн. Упомянул он и о Клятве, которая будет разбужена, если камень все же каким то чудом будет добыт. И перед взором вставало зрелище разрушенного Нарготронда и Дориата и Моргот ликовал глядя на то, как эльфы истребляют друг друга в междоусобице...
Финрод спокойно выслушал его и спросил, какой же совет могут дать ему остальные? О-оо, споров и советов было множество. Клятва феанорингов, клятва Финрода и слово Берена противоречили друг другу, но и не исполнить их было невозможно. Берена убеждали отказаться от данного Тинголу слова, отказаться от Лютиэн и своих амбиций, предлагали по крайней мере подождать пока силы эльфов не восполнятся. Кто-то из эльфов Нарготронда предложил ему броситься на меч и решить этим все проблемы разом. Мне же на меч хотелось броситься самому, потому что я не знал, как поступить. Брат был прав, но и феанариони были правы и те кто не желал и боялся вражды между эльфами тоже. Стоит ли счастье одного человека войны между эльфами, стоит ли судьба города нарушенного слова его короля. Я сидел не смея поднять взгляд на брата, оказавшегося в центре разыгравшейся бури. Я не знал ответа...
Когда Берену в очередной раз предложили отречься от данного Тинголу слова гордый человек не выдержал и покинул собрание. Я догнал его. Он и сам был уже не рад, что пришел в Нарготронд, т.к. не догадывался какими бедствиями обернется его приход.
Я положил руку на плечо адана.
- Я не знал, что так выйдет и не хотел смуты.
- Подожди еще немного, думаю, Финрод уже принял решение, тебе не будет отказано в помощи.
Адан на это только раздраженно дернул плечом, отвернулся и направился к воротам. А я вернулся на совет. Когда я переступал порог, мой брат как раз говорил, ... что раз Король Нарготронда не вправе выполнить свою клятву, то простой эльф Финрод все же сдержит свое слово... он снял корону...
- Финдарато, по крайней мере назначь наместника - прозвучал в наступившей тишине голос Эдрахиля...
Не знаю как, но корона брата оказалась в моих руках...
В этот же время от ворот послышались крики. Айнорэ, тот эльф, что предлагал Берену броситься на меч и тем решить все проблемы, попробовал решить эту проблему радикально (простите за тафтологию) и попытался убить Берена, к счастью нашлись и те, кто не позволил этому случиться. Берен получил лишь неглубокую рану в плечо и стоял хмуро и растерянно зажимая ее. Айнорэ и его противник оказались ранены куда как тяжелее.
Мы опасались, что проблемы могут возникнуть из-за эльфов Первого дома, но кровь уже пролилась и была пролита эльфами Третьего дома...
Вернувшись, я увидел, что каминная зала полна народу и у огня сидит Лютиэн. Не успел я прийти в себя, как меня взяли в оборот. Лютиэн ужасно хрупкая, трогательная и невероятно упрямая попросила меня, чтобы я выделил ей сопровождающих до ворот Гаухорта. Первым порывом было отказать ей и вернуть к папе с мамой, ибо как можно чтобы столь нежная и прекрасная дева... Но тут я остановился, во-первых Лютиэн устремила в меня почти свирепый взгляд, (да-да, подобные аргументы полагаю она уже слышала и ее от них уже тошнило), а во-вторых я вспомнил, обещание которое вот буквально недавно дал брату во сне, что я буду верить в его надежду, не в Амдир, которого тут не было и быть не могло, но в Эстель, как нечто высшее...
- Но невозможно же сидеть на месте и не делать ничего! - воскликнула она.
Я попросил несколько минут на размышление и отошел в сторону.
Поверить в то, что Лютиэн удастся освободить пленных у меня не получалось, но я решил, что хотя бы буду действовать будто верю... (Угу, а еще я позвонил на мастерку и сказал, что у нас немножко не канон, Лютиэн просит помощи Ородрета и он намерен ее оказать. Ди ответил, что они тут как раз уже собрались всех убивать, но он может попридержать, если что. На что я ответил (и тому есть свидетели), что я не возьму на себя за это ответственность, пусть идет как идет, если Лютиэн успеет - значит успеет- если нет значит нет и пусть решает судьба, а не мастер. А сам подумал, что сейчас Феаноринги наверняка воспротивятся столь глупому решению получится очередной вариант Совета, только вот Ородрет в отличии от брата врятли уйдет с Лютиэн, хотя бы потому что своей короной кидаться можно, а чужой уже нельзя и все равно канон получится.)
Вернувшись на место я, осознавая себя идиотом, сказал:
- "Полное безумье мои слова, но я намерен удовлетворить просьбу леди Лютиэн..."
Келегорм, как это за ним водится вскочил, вскричал, что мы все безумцы и обрекаем прекрасную деву на смерть ради непонятно чего! Я попытался было что то аргументировать из серии быть может Лютиэн унаследовала что-нибудь из магии майа Мелиан... но договорить мне не дали. Келегорм высказал, все, что он о нас думает и где он нас видит, сказал, что раз так, он тоже будет безумным и сам отведет Лютиэн к Волчьему острову. Взял девушку за руку, открыл пинком Врата Фелагунда и был таков. Ородрет и все прочие даже ква сказать не успели...
Так что всем нарготрондцам теперь оставалось только ждать что же будет... Слова Лютиэн о том, что невозможно ждать и ничего не делать звенели у меня в ушах, тем более теперь то я уже знал о том, что Финрод находится в плену на Волчьем острове. (Узнал я об этом во время сна, так что кажись оказался чуть ли не самым последним).
Но что я мог поделать? Я сказал, что не могу оставаться в городе, поэтому пойду на дальную заставу, что на полпути к Теснине Сириона, чтобы первым встретить вести какими бы они не были. Так же я сказал, что не знаю, как долго там придется стоять и ждать среди холодного сумрака, и что если тут есть такие же идиоты как я - можно присоединяться.
Предупредив дружину Куруфинвэ, что оставляю Куруфина за старшего на время моего отсутствия, взял меч, который мне выковал Маэдбен взамен утраченного (Зачем? Ведь уже было темно и боевка была запрещена) и вышел за ворота. Ко мне присоединились Халмир, Гвиндор и моя супруга. Халмир и Гвиндор, чтобы им не было так скучно и холодно стоять прихватили с собой бутылку красного, я же был слишком на взводе, чтобы разделить ее с ними и поэтому мы с Мэлдис отошли чуть в сторону. Кажется впервые за все это время я наконец обнял жену. Порой я сожалел, что судьба оказалась к ней сурова и она полюбила меня, я бы желал ей более спокойной и счастливой жизни, чем выпала на ее долю и и лучшего супруга, который мог бы все свое время и заботу уделять ей о чем и сказал, но мудрая Мэлдис ответила, что может ее жизнь и была бы спокойней, но точно не была бы счастливой, если бы она не встретила и не полюбила меня и наши замечательные дети тоже бы не родились... Мы стояли обнявшись и кажется могли так простоять сотню лет, подобно Элу и Мелиан и если бы не неизбывная тревога я был бы сейчас совершенно счастлив.
Она рассказала мне что происходило в Нарготронде в мое невольное отсутствие и посетовала, что я оставил за старшего Куруфина. На что я ответил, ну а кого же еще я мог оставить, Халмир и Гвиндор здесь, Эдрахиль и другие достойные доверия ушли с Финродом, не оставлять же город на Финдуилас, ведь она не имеет управленческого и военного опыта, как Куруфинвэ. Да последний мог и не потерпеть что над ним поставлена юная дева. Мэлдис ответила, что не смотря на юность Финдуилас обладает весьма сильным характером и уже успела проявить его во время моего отсутствия. Что ж сперва Халмир воинственностью пошел явно не в меня, а теперь и Финдуилас проявляет не свойственные мне таланты лидера, я горестно вздохнул. Да что ж такое то, мои дети сильнее меня! Поддавшись порыву, я поднял кулаки к небу и заявил, что если чудо все таки произойдет характер Ородрета изменится. (И в принципе этому даже можно найти обоснуй, т.к. в этом случае Ородрет наконец обретет эстель, которой не имел в каноне). В какой то момент, мы вчетвером будто что-то почувствовав выдвинулись глубже в лес, потому что нам показалось, что сейчас из-него кто-нибудь появится, но не встретив никого, вернулись на прежнее место. И тут из темноты вынырнул Хуан, несший израненного Келегорма, Мэлдис естественно кинулась сопровождать их в Палаты исцеления. За ним следовало двое эльфов, они сказали, что Тол-ин-Гаурхот разрушен и им удалось сбежать, что с Береном и Лютиэн они не знают, но кажется те были живы. Тут же одновременно появились еще два каких то эльфа, представившихся, как синдар из Дориата, с ними остался разбираться Гвиндор. Я вспомнил слова Финрода о том, что бывших пленников нужно опасаться т.к. кто-то из эльфов сломался и и дал слово Саурону, следовательно может являться угрозой городу. Среди выживших вполне мог оказаться такой сломленный эльф. (Если честно персонажа Орки я тоже принял за бывшего пленника, ибо они пришли с Мэй вместе, а я не знал, кто именно побывал в плену.)
Первым порывом было подхватить Финрода на руки и отнести в Нарготронд, хотя бы потому, что Берен, который его нес сам едва держался на ногах. Но Смертный так в него вцепился, что пришлось отступиться позволив действовать человеку, как он считает нужным. Берен находился сейчас в каком-то измененном состоянии сознания и был не в состоянии воспринимать что либо, а действовать силой я бы не стал. Поэтому я кликнул Халмира и мы отправились на какую то заброшенную Бретильскую заставу о которой знал Берен.
Мы уложили Финрода на лежанку. Берен начал возиться в попытках развести костерок и обеспечить хоть какое то освещение. Он и сам был изранен, но отказывался даже слышать о том, что ему тоже нужно оказать помощь, пока не устроил Финдарато и не укрыл его каким то тряпьем. Голова брата лежала на моих коленях, в неверном свете лучины я увидел насколько тяжелы его его раны и остро пожалел, что так внезапно сорвался в дорогу, у меня с собой не было ничего, что обычно берут отправляясь даже в ближний дозор и что могло бы им помочь, даже плаща, чтобы укрыть его от холода. Мне так же вспомнилось, как совсем недавно все было наоборот и моя голова лежала на коленях брата, а он исцелял мои раны. Только я в отличии от него сейчас ничего не мог сделать, кроме как просто быть рядом, хорошо хоть Лютиэн что-то умела. Наконец брат открыл глаза, кажется он не очень понимал сон это или реальность.
Своим ранением я кажется вызвал небольшой шухер, учитывая что я был ослаблен слишком долгим бессменным дежурством я словил -3 хита и находился в глубокой коме, в общем только собственноручно написанные правила по ранениям не дали мне умереть прямо на месте.
- Это мрамор!
- Нет же, мрамор не бывает таким белым, что ты мрамора что-ли не видел, он обычно серый.
Два мальчика, один совсем ребенок, второй уже почти вступил в пору юношества стоят перед крупным мшистым валуном свежий скол которого сверкает морозной искрящейся белизной.
- Пойми - старший терпеливо увещевает младшего, это наверное какой-нибудь другой минерал. В городе куча всего сделана из мрамора и нет ничего похожего на это. К тому же этот камень слишком хрупкий, смотри, я могу отломать кусочек голыми руками. Рэсто, ну с чего ты взял, что он мрамор?
Маленький мальчик серьезно мотает головой и кладет обе ладони на сахарный скол.
- Я знаю, что это мрамор, потому что это мрамор, просто я пока еще объяснить не могу почему я так знаю...
... сон из раннего детства, тот редкий случай, когда прав оказался я, а не Финдарато... Я узнаю знакомый голос и отзываюсь на него. Боль и огромная слабость, я был тяжело ранен, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что было 8 лет назад. Это просто боль и просто слабость, дальше я смогу преодолеть их сам. С большим усилием я открываю глаза и вижу Халмира и Финдуилас склонившихся надо мною и с тревогой вглядывающихся в мое лицо. Финдуилас закусывает губы. Брата я не вижу, но чувствую, что моя голова лежит на его коленях, это он дозвался меня. Нинквэлотэ меняет окровавленные повязки, боль снова пронзает тело орочьим клинком, но брат успокаивает ее. Отчего то мне ужасно стыдно, что я заставляю всех беспокоиться о себе и в первую очередь своих близких, которых я так люблю. Кажется моя неприязнь быть в центре внимания распространяется даже на палаты Исцеления. Краем зрения я вижу Мэлдис она не суетится вокруг меня, как остальные, она готовит какой то отвар из своих трав и только чуть более прямая и напряженная спина выдает, как она взволнована. Моя маленькая храбрая синдэ, она прекрасно знает что я сейчас чувствую. Я бы хотел, чтобы дети тоже перестали напрасно переживать за меня я уже никуда не денусь, а видеть тревогу на их лицах не слишком то приятно.
Целители, видя, что мне уже лучше наконец выпроваживают их и вливают в меня какой то напиток, он придает мне сил я и наконец то могу сказать брату, чтобы он уже перестал тратить на меня свои силы, дальше мои раны заживут самостоятельно. Финдарато тоже просит дать укрепляющего напитка и ему, а после покидает палаты, сказав напоследок, что у него есть ко мне разговор.
По опыту знаю, что самый быстрый способ покинуть палаты исцеления - это никуда не торопиться и беспрекословно подчиняться требованиям целителя. Наурлотвен ворчит, что если бы не король Финрод я бы уже беседовал с Намо.
Если бы не брат я бы познакомился с ним намного раньше...
Целители, видя, что мне уже лучше наконец выпроваживают их и вливают в меня какой то напиток, он придает мне сил я и наконец то могу сказать брату, чтобы он уже перестал тратить на меня свои силы, дальше мои раны заживут самостоятельно. Финдарато тоже просит дать укрепляющего напитка и ему, а после покидает палаты, сказав напоследок, что у него есть ко мне разговор.
По опыту знаю, что самый быстрый способ покинуть палаты исцеления - это никуда не торопиться и беспрекословно подчиняться требованиям целителя. Наурлотвен ворчит, что если бы не король Финрод я бы уже беседовал с Намо.
Если бы не брат я бы познакомился с ним намного раньше...
Повязки с меня еще не снимают, но уже разрешили передвигаться в пределах города, так что покинув палаты, я сразу же отправился к брату. Он рассказал мне о причине, приведшей Берена в Нарготронд. Я высказал было сомнения, возможна ли любовь между эльфом и человеком, быть может Берен ошибся. Ведь не удивительно, что он влюбился с первого взгляда, я и сам замер в восхищении увидев впервые прекрасную дочь Тингола. Известно, что Пришедшие следом в отличии от нас в течении своей короткой жизни могут влюбиться несколько раз и возможно Берену стоило бы забыть Лютиэн и попытать счастья с кем-нибудь из своего народа. К тому же я засомневался, что Лютиэн действительно полюбила этого человека, а не просто пожалела его, быть может Берен ошибся в оценке ее чувств?
- Нет. - Финдарато покачал головой - я говорил с ним и думается мне, что чувства их истинны и Берен, не ошибается ни в себе, ни в ней.
- Но...
- Вспомни об Айканаро...
И я сдался...
- Что ж, в принципе не удивительно, что Эльвэ Синдоколло не желает выдавать свое единственное дитя за оборванца. Но мы можем вступиться за смертного перед королем Тинголом, быть может, если он не желает в зятья безземельного бродягу его устроит один из князей Нарготронда?
- Нет, Тингол хочет за руку дочери иное...Берен пришел, чтобы просить моей помощи в том, чтобы добыть Сильмарил...
- ... Ты знаешь, как на это среагируют Келегорм и Куруфин... - оторожно начал я
- Знаю - вздохнул Финрод, но знаю и то, что не могу отказать Берену от помощи, которую он просит, придется попробовать собрать войска и добыть ему этот камень. Я намерен собрать Совет, просто хотел, чтобы ты знал заранее о чем пойдет речь...
Но все же перед сбором совета прошло еще какое то время, ибо было еще несколько нападений на границы и все были заняты. В одном из этих нападений был тяжело ранен мой сын Халмир, на клинке видимо оказался яд и когда я зашел его проведать он метался в бреду. По отрывкам фраз я понял, что ему снится нападение Саурона на Минас-Тирит. Обычные целители ничего не могли поделать, тут была нужна помощь плетельщика снов, но брат был занят, а иных не оказалось в тот момент рядом. Я положил руку на лоб сына и позвал его по осанвэ. У меня нет даров Эстэ или Ирмо. Но то ли родственная близость, то ли то, что я отлично знал, что за кошмар пробрался в сны Халмира и мучал его, смогли прогнать дурные сны и Халмир наконец очнулся.
- Но...
- Вспомни об Айканаро...
И я сдался...
- Что ж, в принципе не удивительно, что Эльвэ Синдоколло не желает выдавать свое единственное дитя за оборванца. Но мы можем вступиться за смертного перед королем Тинголом, быть может, если он не желает в зятья безземельного бродягу его устроит один из князей Нарготронда?
- Нет, Тингол хочет за руку дочери иное...Берен пришел, чтобы просить моей помощи в том, чтобы добыть Сильмарил...
- ... Ты знаешь, как на это среагируют Келегорм и Куруфин... - оторожно начал я
- Знаю - вздохнул Финрод, но знаю и то, что не могу отказать Берену от помощи, которую он просит, придется попробовать собрать войска и добыть ему этот камень. Я намерен собрать Совет, просто хотел, чтобы ты знал заранее о чем пойдет речь...
Но все же перед сбором совета прошло еще какое то время, ибо было еще несколько нападений на границы и все были заняты. В одном из этих нападений был тяжело ранен мой сын Халмир, на клинке видимо оказался яд и когда я зашел его проведать он метался в бреду. По отрывкам фраз я понял, что ему снится нападение Саурона на Минас-Тирит. Обычные целители ничего не могли поделать, тут была нужна помощь плетельщика снов, но брат был занят, а иных не оказалось в тот момент рядом. Я положил руку на лоб сына и позвал его по осанвэ. У меня нет даров Эстэ или Ирмо. Но то ли родственная близость, то ли то, что я отлично знал, что за кошмар пробрался в сны Халмира и мучал его, смогли прогнать дурные сны и Халмир наконец очнулся.
Совет. Пожалуй меньше всего мне бы хотелось вспоминать его. Стоило брату упомянуть камень, как черно-красная часть жителей Нарготронда повскакивала с мест, а вспыльчивый Келегорм обнажил клинок. Куруфин же действовал более мягко и вкрадчиво, он заговорил...
Говорил он долго и красиво, пересчитал наши войска сейчас и те, что были у нас перед Браголлах, дал четкую характеристику нашим силам и возможностям, так что вскоре стало ясно, что силами Нарготронда невозможно пытаться сейчас что-либо сделать, ведь их едва хватает для охраны границ Талат Дирнэн. Упомянул он и о Клятве, которая будет разбужена, если камень все же каким то чудом будет добыт. И перед взором вставало зрелище разрушенного Нарготронда и Дориата и Моргот ликовал глядя на то, как эльфы истребляют друг друга в междоусобице...
Финрод спокойно выслушал его и спросил, какой же совет могут дать ему остальные? О-оо, споров и советов было множество. Клятва феанорингов, клятва Финрода и слово Берена противоречили друг другу, но и не исполнить их было невозможно. Берена убеждали отказаться от данного Тинголу слова, отказаться от Лютиэн и своих амбиций, предлагали по крайней мере подождать пока силы эльфов не восполнятся. Кто-то из эльфов Нарготронда предложил ему броситься на меч и решить этим все проблемы разом. Мне же на меч хотелось броситься самому, потому что я не знал, как поступить. Брат был прав, но и феанариони были правы и те кто не желал и боялся вражды между эльфами тоже. Стоит ли счастье одного человека войны между эльфами, стоит ли судьба города нарушенного слова его короля. Я сидел не смея поднять взгляд на брата, оказавшегося в центре разыгравшейся бури. Я не знал ответа...
Когда Берену в очередной раз предложили отречься от данного Тинголу слова гордый человек не выдержал и покинул собрание. Я догнал его. Он и сам был уже не рад, что пришел в Нарготронд, т.к. не догадывался какими бедствиями обернется его приход.
Я положил руку на плечо адана.
- Я не знал, что так выйдет и не хотел смуты.
- Подожди еще немного, думаю, Финрод уже принял решение, тебе не будет отказано в помощи.
Адан на это только раздраженно дернул плечом, отвернулся и направился к воротам. А я вернулся на совет. Когда я переступал порог, мой брат как раз говорил, ... что раз Король Нарготронда не вправе выполнить свою клятву, то простой эльф Финрод все же сдержит свое слово... он снял корону...
- Финдарато, по крайней мере назначь наместника - прозвучал в наступившей тишине голос Эдрахиля...
Не знаю как, но корона брата оказалась в моих руках...
В этот же время от ворот послышались крики. Айнорэ, тот эльф, что предлагал Берену броситься на меч и тем решить все проблемы, попробовал решить эту проблему радикально (простите за тафтологию) и попытался убить Берена, к счастью нашлись и те, кто не позволил этому случиться. Берен получил лишь неглубокую рану в плечо и стоял хмуро и растерянно зажимая ее. Айнорэ и его противник оказались ранены куда как тяжелее.
Мы опасались, что проблемы могут возникнуть из-за эльфов Первого дома, но кровь уже пролилась и была пролита эльфами Третьего дома...
Перевязанный уже Айнорэ поднял на меня свой тяжелый взгляд. Мне не было нужды спрашивать почему он так поступил - из любви к Королю и к Городу...
С неожиданной силой он схватил меня за плечи.
- Доделай то, что я не смог! Убей адана! Он загнал Финрода в угол и тот вынужден держать свою клятву. Он погубит короля, он погубит твоего брата!
- Если бы он этот адан и его отец, Финдарато погиб бы еще 10 лет назад!
- Тогда он спас его, а теперь убивает. Это же безумие, то, чего он хочет невозможно добыть! Человек уже принес рознь в город, ты был на совете и все слышал - разве жизнь одного стоит жизни многих? Чем адан лучше, почему из-за него должны гибнуть эльдар? Ты согласен!!?
Сила его убежденности в своей правоте подавляла.
- Да, но НЕТ!!! Я не буду этого делать, даже если это спасет жизнь брата, он потом проклянет меня за это!
- Пусть, пусть тебя проклянут, а меня изгонят из города или казнят, но зато Нарготронд будет стоять, а король жить!
Кажется тогда я попросту позорно сбежал от Айнорэ...
Эти и другие речи произнесенные в зале совета увы нашли отклик в моем сердце. Они выглядели умными и логичными и они делали неправым моего брата - и это противоречие разрывало меня. Я, как и остальные, не понимал, почему Финрод так упорствует и не видел смысла в его деяниях, но не мог и не хотел идти против его решения.
Справедливости ради, должен заметить, что было сказано несколько слов и в поддержку его замысла, просто они потерялись на общем фоне, и не выглядели такими убедительными. Помню слова Астарвэн, о том, что нужно поддержать Финрода и Берена, просто потому что это правильно. А что до возможной гибели - самое страшное, что может произойти - это смерть, но смерть это не страшно, в отличии от людей, эльф может со временем выйти из Мандоса и потом все равно все будет хорошо. Меня удивили ее речи, как на 465 году войн Белерианда могла осталась такая наивная и не пуганная душа? Лично я помнил мрачное пророчество Намо в Арамане. Мы были изгнанниками, которые врятли заслужили бы там снисхождение. И да, я мог представить многое другое, что было страшнее смерти - в отличии от нее меня пугали и возможная усобица, и гибель соратников, плен и пытки и самый главный страх - быть сломленным этими пытками и послужить причиной гибели того, что тебе дорого. Я в отличии от нее был "пуганным", но мне не хотелось переубеждать ее, в конце концов кто я такой чтобы вселять в других страхи и сомнения, что терзали меня...
Брат стоял в своих покоях, уже одетый в простой походный костюм и смотрел на портрет Амариэ. Он аккуратно убрал его на место и повернулся ко мне. Прощаться с городом, тем более вот так, ему было нелегко, но он выглядел спокойным и уверенным.
- Прости, что оставляю тебе все это.
- Я постараюсь справиться и удержать город.
- Береги Нарготронд.
- Ты же знаешь, что один раз я уже не смог...
- Я верю в тебя...
- А я нет... Но даю тебе слово, что сделаю все что смогу и еще немножко больше. Я буду заботиться о городе до последнего вздоха.
С неожиданной силой он схватил меня за плечи.
- Доделай то, что я не смог! Убей адана! Он загнал Финрода в угол и тот вынужден держать свою клятву. Он погубит короля, он погубит твоего брата!
- Если бы он этот адан и его отец, Финдарато погиб бы еще 10 лет назад!
- Тогда он спас его, а теперь убивает. Это же безумие, то, чего он хочет невозможно добыть! Человек уже принес рознь в город, ты был на совете и все слышал - разве жизнь одного стоит жизни многих? Чем адан лучше, почему из-за него должны гибнуть эльдар? Ты согласен!!?
Сила его убежденности в своей правоте подавляла.
- Да, но НЕТ!!! Я не буду этого делать, даже если это спасет жизнь брата, он потом проклянет меня за это!
- Пусть, пусть тебя проклянут, а меня изгонят из города или казнят, но зато Нарготронд будет стоять, а король жить!
Кажется тогда я попросту позорно сбежал от Айнорэ...
Эти и другие речи произнесенные в зале совета увы нашли отклик в моем сердце. Они выглядели умными и логичными и они делали неправым моего брата - и это противоречие разрывало меня. Я, как и остальные, не понимал, почему Финрод так упорствует и не видел смысла в его деяниях, но не мог и не хотел идти против его решения.
Справедливости ради, должен заметить, что было сказано несколько слов и в поддержку его замысла, просто они потерялись на общем фоне, и не выглядели такими убедительными. Помню слова Астарвэн, о том, что нужно поддержать Финрода и Берена, просто потому что это правильно. А что до возможной гибели - самое страшное, что может произойти - это смерть, но смерть это не страшно, в отличии от людей, эльф может со временем выйти из Мандоса и потом все равно все будет хорошо. Меня удивили ее речи, как на 465 году войн Белерианда могла осталась такая наивная и не пуганная душа? Лично я помнил мрачное пророчество Намо в Арамане. Мы были изгнанниками, которые врятли заслужили бы там снисхождение. И да, я мог представить многое другое, что было страшнее смерти - в отличии от нее меня пугали и возможная усобица, и гибель соратников, плен и пытки и самый главный страх - быть сломленным этими пытками и послужить причиной гибели того, что тебе дорого. Я в отличии от нее был "пуганным", но мне не хотелось переубеждать ее, в конце концов кто я такой чтобы вселять в других страхи и сомнения, что терзали меня...
Брат стоял в своих покоях, уже одетый в простой походный костюм и смотрел на портрет Амариэ. Он аккуратно убрал его на место и повернулся ко мне. Прощаться с городом, тем более вот так, ему было нелегко, но он выглядел спокойным и уверенным.
- Прости, что оставляю тебе все это.
- Я постараюсь справиться и удержать город.
- Береги Нарготронд.
- Ты же знаешь, что один раз я уже не смог...
- Я верю в тебя...
- А я нет... Но даю тебе слово, что сделаю все что смогу и еще немножко больше. Я буду заботиться о городе до последнего вздоха.
- Прости еще раз что взваливаю на тебя эту ношу.
- Ничего, я буду надеяться, что ты вернешься и освободишь меня от нее...
- Ничего, я буду надеяться, что ты вернешься и освободишь меня от нее...
Сейчас я не верил в свои слова и в сердце своем не чаял уже увидеть его снова на этом берегу. И мой брат об этом знал, хоть и молчал. Он передал мне кое какие свои дела и бумаги.
С ним уходило всего несколько эльфов, те, кто доверял ему, больше, чем доводам разума. Но меня не было среди них, да, у меня была уважительная причина, но я знал, что не она удерживает меня и от этого было еще гроше.
... Разбирая его бумаги, я нашел запись его беседы с Андрэт, перед уходом брат подчеркнул там одну строку - "...но если Рок и допустит брак между нашими народами, то лишь ради некой высшей цели..."
Я раз за разом перечитывал Атрабэт забыв обо всем. Я слонялся по городу с этим свитком не видя ничего вокруг и кажется начинал понимать мотивы и надежды моего брата.
Если честно, я плохо помню время проведенное в Нарготронде после того, как ушел Финрод.
До игры я обдумывала этот момент и решила, что Артаресто вполне может и даже должен выпустить бразды правления из своих рук, дабы сыновьям Феанаро было что подхватывать. Но если честно я не заметила на игре в них такого стремления.Хотя может я чего не знала или пропустила.
Помню только отдельные картинки, которые не могу связать между собой или выстроить в линию.
Помню, как вскидывался на каждое обращение - "Государь Ородрет"- сжимал кулаки и отвечал, что "Мой брат еще не умер!"
Перед уходом, Финрод успел сделать и подарить мне амулет, который защищает от вражеских чар и мороков, а так же вселяет уверенность в себе и свои силы. Этот амулет я отдал Халмиру, т.к. в глазах еще была ясна картина, как сын мечется в тяжелом сне, после ранения. Помню, как дочь что-то говорила о саде с лекарственными растениями и даже потом водила мне его показывать. Помню, как Гвиндор и Халмир обсуждали, что некому сменять дозоры на Талат Дирнен, но просить феанорингов о помощи как то не хочется. Что ж я не гордый, я сходил и попросил Келегорма выделить эльфов для охраны границ.
... Разбирая его бумаги, я нашел запись его беседы с Андрэт, перед уходом брат подчеркнул там одну строку - "...но если Рок и допустит брак между нашими народами, то лишь ради некой высшей цели..."
Я раз за разом перечитывал Атрабэт забыв обо всем. Я слонялся по городу с этим свитком не видя ничего вокруг и кажется начинал понимать мотивы и надежды моего брата.
Если честно, я плохо помню время проведенное в Нарготронде после того, как ушел Финрод.
До игры я обдумывала этот момент и решила, что Артаресто вполне может и даже должен выпустить бразды правления из своих рук, дабы сыновьям Феанаро было что подхватывать. Но если честно я не заметила на игре в них такого стремления.Хотя может я чего не знала или пропустила.
Помню только отдельные картинки, которые не могу связать между собой или выстроить в линию.
Помню, как вскидывался на каждое обращение - "Государь Ородрет"- сжимал кулаки и отвечал, что "Мой брат еще не умер!"
Перед уходом, Финрод успел сделать и подарить мне амулет, который защищает от вражеских чар и мороков, а так же вселяет уверенность в себе и свои силы. Этот амулет я отдал Халмиру, т.к. в глазах еще была ясна картина, как сын мечется в тяжелом сне, после ранения. Помню, как дочь что-то говорила о саде с лекарственными растениями и даже потом водила мне его показывать. Помню, как Гвиндор и Халмир обсуждали, что некому сменять дозоры на Талат Дирнен, но просить феанорингов о помощи как то не хочется. Что ж я не гордый, я сходил и попросил Келегорма выделить эльфов для охраны границ.
Помню, как приходили гномы посольством от короля Азакхала, они требовали короля Фелагунда, но им пришлось удовлетвориться мною. На их вопрос куда делся король я не нашел сил ответить, правда полагаю их потом посвятили в подробности и без меня...
Кто-то из Верных Келегорма попал в плен в Тол-ин-Гаурхот и тот собрал большое войско в попытке их отбить. Причем, что характерно на военный совет меня не пригласили, хотя кто как не я знал осадные и прочие характеристики своей бывшей крепости. Так что я узнал о их замысле, уже увидев выдвигающееся войско. Я попытался было остановить их, ведь никто лучше меня меня не понимал, что Минас-Тирит, вернее Тол-ин-Гаурхот штурмовать, а тем более штурмовать успешно, практически невозможно, если конечно в рядах атакующих нет майя силой равного Тху. Но говорить с Келегормом было бесполезно, так что я только махнул рукой, и отправился, сказать в палаты Исцеления, чтобы они приготовились к наплыву пациентов.
Был форс-мажор с гномами, Мари была вынуждена срочно уехать и у нас выпал крупный блок запланированный для игры в Нарготронде после ухода Финрода.
Помню как в примерно этот же момент у меня оторвалась пуговица с рукава и я кому то не помню кому толкнула речь из серии что у нас есть мин.обороны, в смысле форс-мажор с гномами и есть пуговица, и так как с форс-мажором мы поделать ничего не можем - надо хотя бы пуговицу пришить (вольная переделка цитаты из спектакля "День радио".) Возможно этот эпизод что-то скажет о моем эмоциональном состоянии в тот момент, больше я все равно вспомнить ничего не могу...
... До того момента, как я увидела съезжающего с полигона Ирмо Лориэна...
Тут я впала в священное безумие... С самого утра я видела как профачивается или не реализуется в полной мере та или иная мастерская задумка. И отъезд Ирмо с полигона был последней каплей.
Я примерно представляла, каково пленникам приходится на Волчьем острове. Дольше всех измываться там должны были над тремя персонажами и если Берену в конце привалило бы счастье и психологическая разгрузка в виде любимой женщины, то Эдрахилю и Финроду не достанется никакого воздаяния за их самопожертвование кроме Мандоса. А я, как мастер знал, что Намо Мандос у нас суровый ибо "...можете быть убиты и будете убиты: оружием, муками и тоской; и ваши бездомные души придут в Мандос. Там надолго поселитесь вы, и будете тосковать по телам, и мало найдете жалости к себе, хотя бы все, убитые вами, просили за вас. "
Осознавая в каком аду эти игроки провели последние несколько часов и что в Мандосе они не дождутся ни прощения, ни сочувствия, ни капли тепла, я еще до игры запланировала им "приснить сон" в качестве некой эмоциональной разгрузки.
Кто-то из Верных Келегорма попал в плен в Тол-ин-Гаурхот и тот собрал большое войско в попытке их отбить. Причем, что характерно на военный совет меня не пригласили, хотя кто как не я знал осадные и прочие характеристики своей бывшей крепости. Так что я узнал о их замысле, уже увидев выдвигающееся войско. Я попытался было остановить их, ведь никто лучше меня меня не понимал, что Минас-Тирит, вернее Тол-ин-Гаурхот штурмовать, а тем более штурмовать успешно, практически невозможно, если конечно в рядах атакующих нет майя силой равного Тху. Но говорить с Келегормом было бесполезно, так что я только махнул рукой, и отправился, сказать в палаты Исцеления, чтобы они приготовились к наплыву пациентов.
Был форс-мажор с гномами, Мари была вынуждена срочно уехать и у нас выпал крупный блок запланированный для игры в Нарготронде после ухода Финрода.
Помню как в примерно этот же момент у меня оторвалась пуговица с рукава и я кому то не помню кому толкнула речь из серии что у нас есть мин.обороны, в смысле форс-мажор с гномами и есть пуговица, и так как с форс-мажором мы поделать ничего не можем - надо хотя бы пуговицу пришить (вольная переделка цитаты из спектакля "День радио".) Возможно этот эпизод что-то скажет о моем эмоциональном состоянии в тот момент, больше я все равно вспомнить ничего не могу...
... До того момента, как я увидела съезжающего с полигона Ирмо Лориэна...
Тут я впала в священное безумие... С самого утра я видела как профачивается или не реализуется в полной мере та или иная мастерская задумка. И отъезд Ирмо с полигона был последней каплей.
Я примерно представляла, каково пленникам приходится на Волчьем острове. Дольше всех измываться там должны были над тремя персонажами и если Берену в конце привалило бы счастье и психологическая разгрузка в виде любимой женщины, то Эдрахилю и Финроду не достанется никакого воздаяния за их самопожертвование кроме Мандоса. А я, как мастер знал, что Намо Мандос у нас суровый ибо "...можете быть убиты и будете убиты: оружием, муками и тоской; и ваши бездомные души придут в Мандос. Там надолго поселитесь вы, и будете тосковать по телам, и мало найдете жалости к себе, хотя бы все, убитые вами, просили за вас. "
Осознавая в каком аду эти игроки провели последние несколько часов и что в Мандосе они не дождутся ни прощения, ни сочувствия, ни капли тепла, я еще до игры запланировала им "приснить сон" в качестве некой эмоциональной разгрузки.
В общем ничто не могло встать между мной и моими игроками. Жители Нарготронда хоть и лишались на время своего номинального правителя, но находились отнюдь не в столь бедственном положении, как пленники Гаухорта.
Поэтому я предупредив, что Ородрет заперся в библиотеке, страдает по брату, спит, предается унынию - нужное подчеркнуть рванула в Тол-ин-Гаурхот.
Черные врата я в лучших традициях Келегорма попыталась открыть с ноги, но к счастью вовремя обнаружила, что они открываются в другую сторону и потому они уцелели. Влетев в игротехнический лагерь я начала переодеваться в костюм Аннаэля - брата Эдрахиля, который якобы был на дальних заставах и пропустил уход Финрода и Эдрахиля, а посему обратился к Плетельщику снов, дабы увидеться с братом хотя бы на тропах Ирмо Лориэна.
В процессе переодевания мною был замечен Намо Мандос, жарящий шашлык и я, натягивая рубашку, учинил ему допрос, на тему что с трупами и почему он здесь, а не там? На что Намо доложился, что все в порядке, с душами поговорили и они оставлены размышлять о своей печальной участи, а так же сделал попытку накормить меня шашлыком (безуспешную). Уже переодевшись я накинулся на ближайшего игротехника с требованием привести ко мне Эдрахиля. Игротех признался, что не знает игрока в лицо. Тогда я потребовал выдать мне балахон Ирмо Лориэна с целью сделать все самому. Мне ответили, что балахон лежит в Мандосе и произвели еще одну робкую попытку накормить меня шашлыком, видимо решив, что сытый мастер будет добрее (в принципе подход идейно верный, но тогда не проканал...) Посылая тихие проклятья в адрес Намо и его шашлыка, я облачился в в ближайшую занавеску и решительно отправился к темницам с намерением лично вырывать пленников из лап Саурона. По счастью в темнице мне попался Ди, он забрал у меня занавеску и в качестве одного из Духов сна привел ко мне за пределы крепости Эдрахиля.
Поэтому я предупредив, что Ородрет заперся в библиотеке, страдает по брату, спит, предается унынию - нужное подчеркнуть рванула в Тол-ин-Гаурхот.
Черные врата я в лучших традициях Келегорма попыталась открыть с ноги, но к счастью вовремя обнаружила, что они открываются в другую сторону и потому они уцелели. Влетев в игротехнический лагерь я начала переодеваться в костюм Аннаэля - брата Эдрахиля, который якобы был на дальних заставах и пропустил уход Финрода и Эдрахиля, а посему обратился к Плетельщику снов, дабы увидеться с братом хотя бы на тропах Ирмо Лориэна.
В процессе переодевания мною был замечен Намо Мандос, жарящий шашлык и я, натягивая рубашку, учинил ему допрос, на тему что с трупами и почему он здесь, а не там? На что Намо доложился, что все в порядке, с душами поговорили и они оставлены размышлять о своей печальной участи, а так же сделал попытку накормить меня шашлыком (безуспешную). Уже переодевшись я накинулся на ближайшего игротехника с требованием привести ко мне Эдрахиля. Игротех признался, что не знает игрока в лицо. Тогда я потребовал выдать мне балахон Ирмо Лориэна с целью сделать все самому. Мне ответили, что балахон лежит в Мандосе и произвели еще одну робкую попытку накормить меня шашлыком, видимо решив, что сытый мастер будет добрее (в принципе подход идейно верный, но тогда не проканал...) Посылая тихие проклятья в адрес Намо и его шашлыка, я облачился в в ближайшую занавеску и решительно отправился к темницам с намерением лично вырывать пленников из лап Саурона. По счастью в темнице мне попался Ди, он забрал у меня занавеску и в качестве одного из Духов сна привел ко мне за пределы крепости Эдрахиля.
Во время сна всегда есть некое ограничение, поэтому говорить мог только Аннаэль. Эдрахиль был уведен поглубже в лес и ему была подарена свобода в банальном смысле этого слова - вечерний лес, желтеющие листья, свежий воздух и дружеское плечо рядом. И даже пара шуток (например Аннаэль рассказал, что где то потерял свой старый плащ. А надо сказать этот самый плащ был брошен пленникам, чтобы они хоть как то могли согреться, так что Эдрахиль до этого сна не знал о судьбе Аннаэля и полагаю пережил не самые лучшие моменты по этому поводу.)
Следующий сон должен был быть для Финрода. Если бы мы не смогли разговаривать - это было бы не правильно, поэтому я стратегически лишила Ородрета зрения в том числе заботясь о своей психике, т.к. для Артаресто видеть истерзанного пытками брата было бы мучительно.
У него были ледяные пальцы, когда я нашарил его руку, а когда я попытался согреть их, он вскрикнул и попросил не сжимать их так сильно. (Угу, я только после игры узнал, что ему вырвали ногти и переломали пальцы) . Мы сидели на земле, я обнимал брата в попытках согреть его. (игрока буквально колотило то ли от холода, то ли от нервов). Финрод все расспрашивал про Нарготронд и предупредил меня, чтобы я опасался бывших пленников т.к. некоторые были сломлены Сауроном и он опасался предательства в стенах города. А я рассказал, что прочел их атрабэт с Андрэт и понял мотивации брата в этом походе. А так же пообещал Финроду верить в него, в его идеи и его Надежду. Мы разговаривали долго и все же слишком мало, но когда мы расставались пальцы Финрода потеплели.
Я полуопустошенный в сгущающихся сумерках брел обратно в Нарготронд. Проходя мимо Мандоса я услышал чей то тихий плачь и устремился прямо на него. Посреди мандоса вдали от костра в холодных сумерках стояла и плакала душа Астарвэн. Посылая проклятия в сторону Намо я мастерским произволом назначил себя Ирмо Лориэном и постарался ее утешить...
- Я проходил мимо чертогов брата моего и услышав твой плачь не смог оставаться безучастным. Мой брат Намо суров и я не могу изменить его приговор, но могу дать тебе сейчас немного облегчения и утешения. - Я обнял ее. Душа плакала на моей груди, а я гладил ее по голове и что то говорил, пока она не успокоилась... не помню наш разговор, но надеюсь игроку полегчало, я проводил Астарвен к костру и вернулся в Нарготронд.
Следующий сон должен был быть для Финрода. Если бы мы не смогли разговаривать - это было бы не правильно, поэтому я стратегически лишила Ородрета зрения в том числе заботясь о своей психике, т.к. для Артаресто видеть истерзанного пытками брата было бы мучительно.
У него были ледяные пальцы, когда я нашарил его руку, а когда я попытался согреть их, он вскрикнул и попросил не сжимать их так сильно. (Угу, я только после игры узнал, что ему вырвали ногти и переломали пальцы) . Мы сидели на земле, я обнимал брата в попытках согреть его. (игрока буквально колотило то ли от холода, то ли от нервов). Финрод все расспрашивал про Нарготронд и предупредил меня, чтобы я опасался бывших пленников т.к. некоторые были сломлены Сауроном и он опасался предательства в стенах города. А я рассказал, что прочел их атрабэт с Андрэт и понял мотивации брата в этом походе. А так же пообещал Финроду верить в него, в его идеи и его Надежду. Мы разговаривали долго и все же слишком мало, но когда мы расставались пальцы Финрода потеплели.
Я полуопустошенный в сгущающихся сумерках брел обратно в Нарготронд. Проходя мимо Мандоса я услышал чей то тихий плачь и устремился прямо на него. Посреди мандоса вдали от костра в холодных сумерках стояла и плакала душа Астарвэн. Посылая проклятия в сторону Намо я мастерским произволом назначил себя Ирмо Лориэном и постарался ее утешить...
- Я проходил мимо чертогов брата моего и услышав твой плачь не смог оставаться безучастным. Мой брат Намо суров и я не могу изменить его приговор, но могу дать тебе сейчас немного облегчения и утешения. - Я обнял ее. Душа плакала на моей груди, а я гладил ее по голове и что то говорил, пока она не успокоилась... не помню наш разговор, но надеюсь игроку полегчало, я проводил Астарвен к костру и вернулся в Нарготронд.
Вернувшись, я увидел, что каминная зала полна народу и у огня сидит Лютиэн. Не успел я прийти в себя, как меня взяли в оборот. Лютиэн ужасно хрупкая, трогательная и невероятно упрямая попросила меня, чтобы я выделил ей сопровождающих до ворот Гаухорта. Первым порывом было отказать ей и вернуть к папе с мамой, ибо как можно чтобы столь нежная и прекрасная дева... Но тут я остановился, во-первых Лютиэн устремила в меня почти свирепый взгляд, (да-да, подобные аргументы полагаю она уже слышала и ее от них уже тошнило), а во-вторых я вспомнил, обещание которое вот буквально недавно дал брату во сне, что я буду верить в его надежду, не в Амдир, которого тут не было и быть не могло, но в Эстель, как нечто высшее...
- Но невозможно же сидеть на месте и не делать ничего! - воскликнула она.
Я попросил несколько минут на размышление и отошел в сторону.
Поверить в то, что Лютиэн удастся освободить пленных у меня не получалось, но я решил, что хотя бы буду действовать будто верю... (Угу, а еще я позвонил на мастерку и сказал, что у нас немножко не канон, Лютиэн просит помощи Ородрета и он намерен ее оказать. Ди ответил, что они тут как раз уже собрались всех убивать, но он может попридержать, если что. На что я ответил (и тому есть свидетели), что я не возьму на себя за это ответственность, пусть идет как идет, если Лютиэн успеет - значит успеет- если нет значит нет и пусть решает судьба, а не мастер. А сам подумал, что сейчас Феаноринги наверняка воспротивятся столь глупому решению получится очередной вариант Совета, только вот Ородрет в отличии от брата врятли уйдет с Лютиэн, хотя бы потому что своей короной кидаться можно, а чужой уже нельзя и все равно канон получится.)
Вернувшись на место я, осознавая себя идиотом, сказал:
- "Полное безумье мои слова, но я намерен удовлетворить просьбу леди Лютиэн..."
Келегорм, как это за ним водится вскочил, вскричал, что мы все безумцы и обрекаем прекрасную деву на смерть ради непонятно чего! Я попытался было что то аргументировать из серии быть может Лютиэн унаследовала что-нибудь из магии майа Мелиан... но договорить мне не дали. Келегорм высказал, все, что он о нас думает и где он нас видит, сказал, что раз так, он тоже будет безумным и сам отведет Лютиэн к Волчьему острову. Взял девушку за руку, открыл пинком Врата Фелагунда и был таков. Ородрет и все прочие даже ква сказать не успели...
Так что всем нарготрондцам теперь оставалось только ждать что же будет... Слова Лютиэн о том, что невозможно ждать и ничего не делать звенели у меня в ушах, тем более теперь то я уже знал о том, что Финрод находится в плену на Волчьем острове. (Узнал я об этом во время сна, так что кажись оказался чуть ли не самым последним).
Но что я мог поделать? Я сказал, что не могу оставаться в городе, поэтому пойду на дальную заставу, что на полпути к Теснине Сириона, чтобы первым встретить вести какими бы они не были. Так же я сказал, что не знаю, как долго там придется стоять и ждать среди холодного сумрака, и что если тут есть такие же идиоты как я - можно присоединяться.
Предупредив дружину Куруфинвэ, что оставляю Куруфина за старшего на время моего отсутствия, взял меч, который мне выковал Маэдбен взамен утраченного (Зачем? Ведь уже было темно и боевка была запрещена) и вышел за ворота. Ко мне присоединились Халмир, Гвиндор и моя супруга. Халмир и Гвиндор, чтобы им не было так скучно и холодно стоять прихватили с собой бутылку красного, я же был слишком на взводе, чтобы разделить ее с ними и поэтому мы с Мэлдис отошли чуть в сторону. Кажется впервые за все это время я наконец обнял жену. Порой я сожалел, что судьба оказалась к ней сурова и она полюбила меня, я бы желал ей более спокойной и счастливой жизни, чем выпала на ее долю и и лучшего супруга, который мог бы все свое время и заботу уделять ей о чем и сказал, но мудрая Мэлдис ответила, что может ее жизнь и была бы спокойней, но точно не была бы счастливой, если бы она не встретила и не полюбила меня и наши замечательные дети тоже бы не родились... Мы стояли обнявшись и кажется могли так простоять сотню лет, подобно Элу и Мелиан и если бы не неизбывная тревога я был бы сейчас совершенно счастлив.
Она рассказала мне что происходило в Нарготронде в мое невольное отсутствие и посетовала, что я оставил за старшего Куруфина. На что я ответил, ну а кого же еще я мог оставить, Халмир и Гвиндор здесь, Эдрахиль и другие достойные доверия ушли с Финродом, не оставлять же город на Финдуилас, ведь она не имеет управленческого и военного опыта, как Куруфинвэ. Да последний мог и не потерпеть что над ним поставлена юная дева. Мэлдис ответила, что не смотря на юность Финдуилас обладает весьма сильным характером и уже успела проявить его во время моего отсутствия. Что ж сперва Халмир воинственностью пошел явно не в меня, а теперь и Финдуилас проявляет не свойственные мне таланты лидера, я горестно вздохнул. Да что ж такое то, мои дети сильнее меня! Поддавшись порыву, я поднял кулаки к небу и заявил, что если чудо все таки произойдет характер Ородрета изменится. (И в принципе этому даже можно найти обоснуй, т.к. в этом случае Ородрет наконец обретет эстель, которой не имел в каноне). В какой то момент, мы вчетвером будто что-то почувствовав выдвинулись глубже в лес, потому что нам показалось, что сейчас из-него кто-нибудь появится, но не встретив никого, вернулись на прежнее место. И тут из темноты вынырнул Хуан, несший израненного Келегорма, Мэлдис естественно кинулась сопровождать их в Палаты исцеления. За ним следовало двое эльфов, они сказали, что Тол-ин-Гаурхот разрушен и им удалось сбежать, что с Береном и Лютиэн они не знают, но кажется те были живы. Тут же одновременно появились еще два каких то эльфа, представившихся, как синдар из Дориата, с ними остался разбираться Гвиндор. Я вспомнил слова Финрода о том, что бывших пленников нужно опасаться т.к. кто-то из эльфов сломался и и дал слово Саурону, следовательно может являться угрозой городу. Среди выживших вполне мог оказаться такой сломленный эльф. (Если честно персонажа Орки я тоже принял за бывшего пленника, ибо они пришли с Мэй вместе, а я не знал, кто именно побывал в плену.)
То, что игротехническими гостями из Дориата пришли Ди и Векша как то странно исказилось в моем мозгу, мне подумалось, что возможно в этом всем есть хитрый план Саурона, если пленники солгали и Черная крепость на самом деле уцелела - Нарготронду угрожает огромная опасность. Как это проверить? К тому времени я был уже в состоянии фэй, поэтому приказал сыну следовать за мной и отправился к Гаурхоту. По-пути я поделился с ним своими опасениями. План был в следующем, если крепость разрушена, значит по крайней мере прямо сейчас Нарготронду ничего не угрожает, а если нет, то перед тем как меня схватят я успею хотя бы вскрикнуть и Халмиру следует бежать со всех ног и спасать Нарготронд. Оставив его на кромке леса в видимости дороги я ломанулся сквозь елки в сторону крепости. (Здесь надо сделать лирическое отступление, дабы всеми осозналось величие момента...К тому времени на полигоне стояла уже глубокая сентябрьская темнота, которую разбавлял только свет луны, но в елки, которые окружали Гаурхот свет пробиться не мог и тропинку найти было сложно. (Блин если уж кое-кто боялся наезженную колею дороги потерять!) Более того, это был тот самый волшебный полигон, где можно заблудиться в трех соснах и где собственно таким образом терялись игроки при свете дня, да что там это тот самый полигон где я лично потерялась по жизни пару лет назад отправившись для древком для знамени, и выбралась через хренадцать километров с противоположного полигону краю ближайшей деревни...)
Вы не представляете всеобщее офигение, когда выдравшись из елок я нос к носу столкнулась с Береном и Лютиэн тащивших бессознательного Финрода! Берен слегка прифигев спросил, нахожусь ли тут я как мастер или как Ородрет, на что я прифигев еще сильнее отвечала, что наверное они не поверят, но я тут как Ородрет. И поинтересовалась действительно ли Тол-ин-Гаурхот разрушен. Мне ответили, что да, было дело, разрушен... Тогда меня слегка попустило за судьбу Нарготронда и я спросил что с Финродом, мне ответили, что брат мой жив и градус всеобщего офигевания начал просто зашкаливать! Мы поняли, что произошло чудо обычное пожизневое чудо!
Вы не представляете всеобщее офигение, когда выдравшись из елок я нос к носу столкнулась с Береном и Лютиэн тащивших бессознательного Финрода! Берен слегка прифигев спросил, нахожусь ли тут я как мастер или как Ородрет, на что я прифигев еще сильнее отвечала, что наверное они не поверят, но я тут как Ородрет. И поинтересовалась действительно ли Тол-ин-Гаурхот разрушен. Мне ответили, что да, было дело, разрушен... Тогда меня слегка попустило за судьбу Нарготронда и я спросил что с Финродом, мне ответили, что брат мой жив и градус всеобщего офигевания начал просто зашкаливать! Мы поняли, что произошло чудо обычное пожизневое чудо!
Первым порывом было подхватить Финрода на руки и отнести в Нарготронд, хотя бы потому, что Берен, который его нес сам едва держался на ногах. Но Смертный так в него вцепился, что пришлось отступиться позволив действовать человеку, как он считает нужным. Берен находился сейчас в каком-то измененном состоянии сознания и был не в состоянии воспринимать что либо, а действовать силой я бы не стал. Поэтому я кликнул Халмира и мы отправились на какую то заброшенную Бретильскую заставу о которой знал Берен.
Мы уложили Финрода на лежанку. Берен начал возиться в попытках развести костерок и обеспечить хоть какое то освещение. Он и сам был изранен, но отказывался даже слышать о том, что ему тоже нужно оказать помощь, пока не устроил Финдарато и не укрыл его каким то тряпьем. Голова брата лежала на моих коленях, в неверном свете лучины я увидел насколько тяжелы его его раны и остро пожалел, что так внезапно сорвался в дорогу, у меня с собой не было ничего, что обычно берут отправляясь даже в ближний дозор и что могло бы им помочь, даже плаща, чтобы укрыть его от холода. Мне так же вспомнилось, как совсем недавно все было наоборот и моя голова лежала на коленях брата, а он исцелял мои раны. Только я в отличии от него сейчас ничего не мог сделать, кроме как просто быть рядом, хорошо хоть Лютиэн что-то умела. Наконец брат открыл глаза, кажется он не очень понимал сон это или реальность.
- Артаресто? Что ты тут делаешь? - Он мучительно всматривался в окружающую темноту пытаясь осознать, где он и что произошло.
- Не бойся, Гаурхот разрушен, Саурон сбежал, мы здесь в безопасности...
Когда он второй раз пришел в сознание он спросил раз я здесь, кто же тогда остался в Нарготронде, я заливаясь краской честно ответил, что Куруфин, а Берен и Халмир накинулись на меня, чтобы я не смел "пугать" раненого. Халмир, чтобы изменить тему что-то радостно заговорил о возвращении в Нарготронд, но посмотрев в глаза брата я остановил его, т.к. уже понял, что в Нарготронд Финрод не вернется. В конце концов путь их еще не окончен. И вообще у меня в тот момент было стойкое ощущение, что Судьба Финрода отныне отделена от судьбы Нарготронда, да и всех наших, если честно. Они втроем с Береном и Лютиэн вызвали к движению какие то силы и те несут их куда то, вырвав из обычной чреды событий и предпетых судеб.
Когда он второй раз пришел в сознание он спросил раз я здесь, кто же тогда остался в Нарготронде, я заливаясь краской честно ответил, что Куруфин, а Берен и Халмир накинулись на меня, чтобы я не смел "пугать" раненого. Халмир, чтобы изменить тему что-то радостно заговорил о возвращении в Нарготронд, но посмотрев в глаза брата я остановил его, т.к. уже понял, что в Нарготронд Финрод не вернется. В конце концов путь их еще не окончен. И вообще у меня в тот момент было стойкое ощущение, что Судьба Финрода отныне отделена от судьбы Нарготронда, да и всех наших, если честно. Они втроем с Береном и Лютиэн вызвали к движению какие то силы и те несут их куда то, вырвав из обычной чреды событий и предпетых судеб.
Каково же было мое изумление, когда вдруг из темноты появилась Мэлдис. После того, как я никому ничего не сказав, внезапно исчез, она томимая беспокойством за меня и нашего сына и не в силах вынести неизвесности о короле, отправилась на наши поиски... одна... Да я понимаю, что она знала эти земли еще до восхода солнца, этот мир был ее домом и она прекрасно в нем ориентировалась, но сердце мое до сих пор сжимается болью и виной при мыслях о ее одиноком, полном опасностей пути сквозь ночную тьму. Благословенная судьба привела ее прямо к нашему убежищу (сли бы случилось иное, я никогда бы себе этого не простил) и она вышла на слабый оконек лучины, которую отыскал и зажег Берен. Но хотя в тот момент я хоть был шокирован ее появлением, оно было более чем кстати, я уступил ей свое место и она склонилась над Финдарато. Наконец я вспомнил о своем долге перед Нарготрондом и его жителями и убедившись, что жизнь брата вне опасности и в надежных руках начал собираться идти обратно, кажется удивив этим всех присутствующих.
- Брат, не уходи - тихо позвал Финрод.
- Прости, но я оставил город, хотя обещал беречь его, я должен вернуться...
Если честно у меня до сих пор стоит его бледное лицо в темноте, как он просит меня не уходить, но если я останусь, я ничем не смогу ему помочь. Берен правильно меня понял и попросил отправить им припасы, одежду, лекарства и оружие, а так же никому не сообщать об их местоположении. Я тоже отлично помнил сколь многие в Нарготронде хотели смерти адана, поэтому обещал не открывать эту тайну никому.
- Лорд Артаресто - Берен отвел глаза, еще я прошу отправить письмо в Дориат и сообщить отцу Лютиэн, что его дочь жива...
Я оставил Берену свой меч и мы с Халмиром вернулись в город.
Не дав себя толком поприветствовать или расспросить я сразу занялся делами, спросил Финдуилас, сколько у нас есть лембас и может ли она прямо сейчас напечь еще. Попросил приготовить несколько теплых плащей и походную одежду, подсел к Маэдбену с вопросом есть ли у него в кузнице свободное оружие. Кажется народ вокруг удивился такому напору, обычно мне не свойственному. Гвиндор насел с вопросами, но даже ему, я не хотел говорить где я был и что знаю, что Финрод жив, хоть это и было жестоко, ведь они беспокоились и любили его, но пусть лучше кто-то страдает в неведении, чем неосторожные слова приведут к их гибели. (Да, я параноик!) . Я отказывался отвечать на расспросы пока моя мудрая дочь не задала вопрос сколько комплектов снаряжения готовить - я ответил, что три и тут все все поняли и расслабились. А Гвиндор упрямо спросил знаю ли я доподлинно, что Финрод жив или нет. Я ответил что тот он жив. Так же я распорядился, чтобы целители нашли бывших пленных из Тол-ин-Гаурхота и плетельщики бы с ними плотно поработали.
- Прости, но я оставил город, хотя обещал беречь его, я должен вернуться...
Если честно у меня до сих пор стоит его бледное лицо в темноте, как он просит меня не уходить, но если я останусь, я ничем не смогу ему помочь. Берен правильно меня понял и попросил отправить им припасы, одежду, лекарства и оружие, а так же никому не сообщать об их местоположении. Я тоже отлично помнил сколь многие в Нарготронде хотели смерти адана, поэтому обещал не открывать эту тайну никому.
- Лорд Артаресто - Берен отвел глаза, еще я прошу отправить письмо в Дориат и сообщить отцу Лютиэн, что его дочь жива...
Я оставил Берену свой меч и мы с Халмиром вернулись в город.
Не дав себя толком поприветствовать или расспросить я сразу занялся делами, спросил Финдуилас, сколько у нас есть лембас и может ли она прямо сейчас напечь еще. Попросил приготовить несколько теплых плащей и походную одежду, подсел к Маэдбену с вопросом есть ли у него в кузнице свободное оружие. Кажется народ вокруг удивился такому напору, обычно мне не свойственному. Гвиндор насел с вопросами, но даже ему, я не хотел говорить где я был и что знаю, что Финрод жив, хоть это и было жестоко, ведь они беспокоились и любили его, но пусть лучше кто-то страдает в неведении, чем неосторожные слова приведут к их гибели. (Да, я параноик!) . Я отказывался отвечать на расспросы пока моя мудрая дочь не задала вопрос сколько комплектов снаряжения готовить - я ответил, что три и тут все все поняли и расслабились. А Гвиндор упрямо спросил знаю ли я доподлинно, что Финрод жив или нет. Я ответил что тот он жив. Так же я распорядился, чтобы целители нашли бывших пленных из Тол-ин-Гаурхота и плетельщики бы с ними плотно поработали.
Сказав Халмиру, чтобы он выдвигался в известном ему направлении, как только все будет собрано. Я отправился было беседовать с Феанорингами, и вот тут хорошо, что меня вовремя остановили и сообщили, что Келегорм погиб.
Это несколько поумерило мою прыть, а так же заставило вспомнить, что благодаря именно порывистому характеру Келегорма Лютиэн успела вовремя, чтобы спасти моего брата. Так что соболезнования, которые я принес Куруфинвэ по поводу смерти брата были самыми искренними.
Так же я вежливо высказал желание поговорить с ним, если он сочтет, что в состоянии отвлечься от своей скорби.
Я озвучил свою озабоченность насчет бывших пленников Волчьего острова, насколько я помнил они были из эльфов Келегорма, поэтому я посчитал целесообразным предупредить Куруфина о возможном предателе, а так же попросить у него, чтобы плетельщик из Первого дома "перепроверил" результаты обследования плетельщиками Третьего дома. И Куруфин согласился с целесообразностью этого решения. (Правда никто их больше так в городе и не смог обнаружить в тот вечер и я решил, что они ушли спать по жизни)
Так же я решил, что пока есть такая возможность и орки покинули Тол-Сирион надо этим воспользоваться, восстановить Крепость, и снова перекрыть Морготу путь на юг Белерианда. Куруфин не мог не согласиться с этим аргументом. Так же как и с тем, что только сил Нарготронда или только сил Первого дома не хватит для этого, поэтому нам надо объединяться. Мы заключили союз, а так же приняли решение попросить помощи для строительства и охраны новой Крепости, написав письма в Барад Эйтэль и Химринг.
Немного помолчав Куруфин сказал:
- Мой брат погиб и сердце мое полно гнева и скорби, мне трудно смирить их и многие из моего народа разделяют эти чувства, но я не хотел бы усобицы меж нашими народами. Скажи, знаешь ли ты, жив ли твой брат, видел ли ты его?
Я счел что нельзя начинать новый союз со лжи и поэтому был вынужден ответить, что да, Финдарато жив и я видел его и знаю, где скрываются они с Береном и Лютиэн, но не открою ему или кому бы то ни было другому это место.
- Что ж, ты верно понимаешь, мало у меня любви к сыну Барахира, он посягнул на наш камень и я в своем праве и клятва не даст мне поступить иначе. Я буду честен с тобой в моих намерениях, если случится когда-нибудь нам встретиться, я постараюсь убить Берена, а Лютиэн вернуть ее отцу. Полагаю твой брат врят ли будет спокойно стоять и смотреть на это, но я не хотел бы убивать его и поэтому в моих намерениях оглушить и пленить его и привезти обратно в Нарготронд.
- Куруфинвэ, мне кажется их судьба уже не в нашей власти и мы мало можем влиять на нее. Что касается вашей Клятвы, Берен не желал камня, да и Тинголу он тоже не нужен. Как правильно сказано было на Совете Элу Тингол желал не камня, но смерти Берена. Надеюсь сейчас, после бегства дочери он уже начал понимать, что ошибается. Я намерен в ближайшее время направиться в Дориат и просить его отказаться от своего требования. Да, Тингол надменен и боюсь, с простым посланцем он даже разговаривать не станет, но быть может меня он примет и я попытаюсь убедить его от посягательств на Ваш камень. (А заодно выполню просьбу Берена и сообщу, что его дочь жива)
- Но согласен ли ты, что я в праве поступить с Береном и прочими, как я сказал. Еще раз повторюсь, что причинять вред твоему брату я не хочу...
- Я хоть и понимаю твои чувства и мотивы, но не могу поддержать твои намерения И вообще, не понимаю, зачем тебе мое согласие, если ты все равно поступишь так, как сочтешь нужным и меньше всего тебе нужно мое на это соизволение...
Но Куруфин почему то продолжил настаивать на моем принципиальном согласии. И так как объективно я не мог ему как-то помешать или противодействовать в его подобных замыслах, а так же не могу допустить кровопролитие в городе в случае их успешного осуществления, хоть и надеюсь этого никогда не случится!... Он в итоге выдавил из меня согласие, что если подобное произойдет я защищу его и его народ от гнева Нарготрондцев и, если смогу гнева Финрода...
Про себя же я решил, что правильно сделал отослав Халмира с припасами до того, как поговорил с Куруфином и пожалуй стоит запутать его охоту на Берена и моего брата послав нескольких разведчиков в "другую" сторону, чтобы они принесли и спрятали припасы в "некоем тайном месте" если за ними проследят, это только к лучшему...
Так же я вежливо высказал желание поговорить с ним, если он сочтет, что в состоянии отвлечься от своей скорби.
Я озвучил свою озабоченность насчет бывших пленников Волчьего острова, насколько я помнил они были из эльфов Келегорма, поэтому я посчитал целесообразным предупредить Куруфина о возможном предателе, а так же попросить у него, чтобы плетельщик из Первого дома "перепроверил" результаты обследования плетельщиками Третьего дома. И Куруфин согласился с целесообразностью этого решения. (Правда никто их больше так в городе и не смог обнаружить в тот вечер и я решил, что они ушли спать по жизни)
Так же я решил, что пока есть такая возможность и орки покинули Тол-Сирион надо этим воспользоваться, восстановить Крепость, и снова перекрыть Морготу путь на юг Белерианда. Куруфин не мог не согласиться с этим аргументом. Так же как и с тем, что только сил Нарготронда или только сил Первого дома не хватит для этого, поэтому нам надо объединяться. Мы заключили союз, а так же приняли решение попросить помощи для строительства и охраны новой Крепости, написав письма в Барад Эйтэль и Химринг.
Немного помолчав Куруфин сказал:
- Мой брат погиб и сердце мое полно гнева и скорби, мне трудно смирить их и многие из моего народа разделяют эти чувства, но я не хотел бы усобицы меж нашими народами. Скажи, знаешь ли ты, жив ли твой брат, видел ли ты его?
Я счел что нельзя начинать новый союз со лжи и поэтому был вынужден ответить, что да, Финдарато жив и я видел его и знаю, где скрываются они с Береном и Лютиэн, но не открою ему или кому бы то ни было другому это место.
- Что ж, ты верно понимаешь, мало у меня любви к сыну Барахира, он посягнул на наш камень и я в своем праве и клятва не даст мне поступить иначе. Я буду честен с тобой в моих намерениях, если случится когда-нибудь нам встретиться, я постараюсь убить Берена, а Лютиэн вернуть ее отцу. Полагаю твой брат врят ли будет спокойно стоять и смотреть на это, но я не хотел бы убивать его и поэтому в моих намерениях оглушить и пленить его и привезти обратно в Нарготронд.
- Куруфинвэ, мне кажется их судьба уже не в нашей власти и мы мало можем влиять на нее. Что касается вашей Клятвы, Берен не желал камня, да и Тинголу он тоже не нужен. Как правильно сказано было на Совете Элу Тингол желал не камня, но смерти Берена. Надеюсь сейчас, после бегства дочери он уже начал понимать, что ошибается. Я намерен в ближайшее время направиться в Дориат и просить его отказаться от своего требования. Да, Тингол надменен и боюсь, с простым посланцем он даже разговаривать не станет, но быть может меня он примет и я попытаюсь убедить его от посягательств на Ваш камень. (А заодно выполню просьбу Берена и сообщу, что его дочь жива)
- Но согласен ли ты, что я в праве поступить с Береном и прочими, как я сказал. Еще раз повторюсь, что причинять вред твоему брату я не хочу...
- Я хоть и понимаю твои чувства и мотивы, но не могу поддержать твои намерения И вообще, не понимаю, зачем тебе мое согласие, если ты все равно поступишь так, как сочтешь нужным и меньше всего тебе нужно мое на это соизволение...
Но Куруфин почему то продолжил настаивать на моем принципиальном согласии. И так как объективно я не мог ему как-то помешать или противодействовать в его подобных замыслах, а так же не могу допустить кровопролитие в городе в случае их успешного осуществления, хоть и надеюсь этого никогда не случится!... Он в итоге выдавил из меня согласие, что если подобное произойдет я защищу его и его народ от гнева Нарготрондцев и, если смогу гнева Финрода...
Про себя же я решил, что правильно сделал отослав Халмира с припасами до того, как поговорил с Куруфином и пожалуй стоит запутать его охоту на Берена и моего брата послав нескольких разведчиков в "другую" сторону, чтобы они принесли и спрятали припасы в "некоем тайном месте" если за ними проследят, это только к лучшему...